В свое время это, вероятно, было правильным.
Но постепенно я пришел к выводу о том, что этого мало. Советская научная фантастика должна быть, как и все остальные жанры, литературой человековедения, и поэтому обязана уделять главное внимание психологической разработке персонажей, ее героев, другими словами, — приобретать качества нормальной большой литературы, разве только занимаясь научными проблемами в фантастическом разрезе.
Именно так я стремился и стремлюсь писать в последнее время.
Е. ВОЙСКУНСКИЙ и И. ЛУКОДЬЯНОВ
Пора перестать рассматривать фантастику как развлекательное чтиво. Хорошая фантастика, как и вообще художественная литература, исследует жизнь — только своими особыми приемами. Острый сюжет, «инопланетные» приключения, перенос во времени, необычные, поражающие воображение обстоятельства — все это годится но при том условии, что так или иначе ставятся насущные проблемы человеческого бытия. Фантаст, быть может, обязан острее, чем писатель-нефантаст, ощущать связь времен.
Исторический роман — это только половина Службы Связи Времен, он знакомит читателя с прошлым, которое нельзя изменить. Связь с будущим — то, чем в основном и занимаются фантасты, — это связь не пассивная, на будущее можно влиять. И недаром на древе фантастики так много ветвей-предупреждений.
Разумеется, не следует путать предостережение с пророчеством. Пророчество — дело безнадежное, достаточно вспомнить Кассандру.
Но кто знает, может, потому не верили Кассандре, что она не умела придавать своим видениям силу художественной достоверности...
С. ГАНСОВСКИЙ
Фантастика — это, с моей точки зрения, не метод, не жанр даже, а литературный прием. Способ, с помощью которого автор акцентирует мысль, изображает проблемы действительности и ее самое обнаженно и более впечатляюще, так что видны делаются напряженные мышцы и натянутые связки. Будучи литературой, научная фантастика вовсе не предполагает поэтому безудержного выдумывания. Как всякий вид искусства, она обусловлена некими законами. Пустившись фантазировать, автор должен сразу начать обусловливать свои фантазии и придавать им внутренние закономерности, внутреннюю логику. При этом ему необходимо одновременно озабочиваться тем, чтобы подводить структуру и логику своих выдумок под такие законы, с которыми мог бы согласиться и читатель. Только тогда читатель станет верить автору, а литературное произведение — «работать».
Читатель ждет от литературы — если исключить те драматические случаи, когда с помощью книжки просто убивается время, не воздушных замков или магических «сигма-лучей», а совета для ума и сердца. Пусть описывается будущее, отделенное. от нас хоть столетием, хоть десятью веками. Но в этих описаниях и картинах должен явственно ощущаться взгляд автора на дела и обстоятельства наших дней. Он зависит от определенности нравственной и политической позиции писателя, и это же объясняет его популярность во всем мире.
