Бедная леди Клиффорд... Тюрбан на ее голове съехал набекрень. Ну почему она носит это безобразное старье? На дряблых щеках слишком много румян, они подчеркивают морщины. А в руке — табакерка, без которой леди Клиффорд просто не может жить. До чего ж эта старуха пристрастилась к табаку! Она его обожает почти так же, как бабушка-королева. Бабушку тоже зовут Шарлотта, а мама прозвала ее Старой Бегумой[2].
Правда, мама не очень хорошо говорит по-английски, и вместо «бегумы» у нее получается «бьегума».
«Старая Бегума», — бормотала себе под нос Шарлотта, оказавшись лицом к лицу с бабушкой, которую она ненавидела больше всех на свете.
А вот когда Шарлотта бывала в обществе миссис Фитцгерберт, у нее возникали смешанные чувства. Миссис Фитцгерберт держалась величественно, словно королева. Шарлотта считала ее красивой... может быть, самой красивой женщиной в мире. Ведь таково было мнение принца Уэльского, а он, как никто другой, разбирался в красоте и элегантности. Одевалась миссис Фитцгерберт неярко, зато наряды всегда ей шли. Она не пользовалась румянами, но ведь цвет лица у нее был идеальный — такой бело-розовой кожи ни у одной дамы, прибегавшей к сотне разных ухищрений, не было! А какие у миссис Фитцгерберт волосы! Роскошные золотистые волны, совершенно ненапудренные, естественные. Накладных волос она не признает. И вдобавок эта красавица еще и олицетворение материнства.
«Как, наверное, приятно плакать на ее великолепной, мягкой, пышной груди!» — думала Шарлотта.
Должно быть, отчасти поэтому принц Уэльский так любил миссис Фитцгерберт. Он ведь частенько плакал... разумеется, с присущей ему элегантностью. Иногда он плакал даже при Шарлотте, и она взирала на это в полном восхищении. Миссис Фитцгерберт была полной противоположностью принцессе Уэльской. Трудно себе представить более разных женщин. Как странно, что обе они папины жены! Но действительно ли они обе папины жены? Этого, похоже, никто не знает наверняка. Конечно, кроме миссис Фитцгерберт, которая, наверное, никогда бы так запросто не принимала принца в своем доме, если бы не считала его супругом.
«До чего ж у меня удивительная семья!» — подумала Шарлотта.
Миссис Фитцгерберт посмотрела на Минни, и в ее глазах засветилась материнская нежность. Шарлотте очень хотелось, чтобы кто-нибудь так смотрел и на нее. Да, у Шарлотты была мама, но хотя она осыпала ее поцелуями, закармливала самыми любимыми сластями и уверяла, что живет только предвкушением приезда дорогой дочки, принцесса Уэльская не проявляла по отношению к Шарлотте такой материнской заботы, как величавая миссис Фитцгерберт по отношению к Минни.
