— Почти год.
— Здесь только кровать!
— И еще игуана.
— Так, значит, она у тебя.
В постели ее натура, ее распахнутость поразили его. Как и внезапный звериный стон у его плеча, когда она была сверху. Они лежали в пустой комнате.
— Наверно, ее мать знает, где она, Патрик.
— Может быть.
— Ты должен ее увидеть.
— Клара мне запретила.
— Ты должен от нее освободиться.
— Знаю.
— И если мы снова встретимся, мы сможем с тобой поговорить… сможем сказать друг другу «здравствуй».
Она произнесла эти слова таким странным тоном, что потом он вспоминал о них по-разному: были они окрашены сарказмом, робкой любовью или грустью?
После того как Элис встала, оказалось, что она потеряла сережку. Она сказала, что это не страшно, что они фальшивые.
* * *
Он отправился к матери Клары в Парис и ужинал вместе с ней.
— Она сбежала и вышла замуж тайком.
— Так, значит, она вышла замуж за Стампа Джонса?
— А потом с ним развелась. Так или иначе, слишком много людей смеялись над его именем. Это было ужасно — жить вместе, а он не хотел его менять. Ей было всего восемнадцать. Он говорил, что к нему привык.
— Каким он был?
— С хорошей внешностью и плохим характером. Ее доконало хихиканье над книгой записей в гостиницах. Патрик Льюис — вот это имя. Она мне много о вас рассказывала.
— Что она говорила?
— Что вы большевик-романтик с юга провинции Онтарио.
— Что ж, я с востока Онтарио. Продолжайте.
— Она сказала, что соблазнила вас.
— Она так и сказала? Она рассказывает вам такие вещи?
— Да.
— Она потом встречалась со Стампом?
— Сомневаюсь.
— У вас есть его фотография?
Миссис Диккенс поднялась с дивана и направилась на кухню. Он подумал, что она рассердилась, сочла его вопрос бестактным, поэтому пошел на кухню и начал извиняться.
— Забудьте ее, Патрик, прошло уже два года.
Он рассмеялся.
Она выдвинула один из ящиков и протянула ему фотографию, снятую во время медового месяца. Он и она стояли у какой-то проклятой скалы. Стамп выглядел отлично, но Патрик смотрел на ее лицо. Такое молодое, волосы еще совсем светлые, не темные, как сейчас. Пухлое невинное лицо.
— Глупое лицо, — сказал он, не в силах поверить, что это она.
— Да, — сказала ее мать, — тогда она была глупой.
— Где она?
— Мне он не нравится.
— Он никому не нравится. Вы знаете, где она?
— Там, куда, по мнению Смолла, вы никогда не вернетесь.
— Что вы имеете в виду?
Но он сразу догадался. Догадался, где они. Он был искателем, который смотрел на карты и видел все названия, кроме одного, такого знакомого, что оно, как и его детство, оставалось для него невидимым.
