Он протянул ей большой носовой платок.
— Нет-нет. Конечно, нет. И вообще, поплакать бывает иногда полезно для нервной системы. Но не лучше ли сделать это в каком-либо более теплом месте?
— Естественно. — Она высморкалась. — Если вы, наконец, дадите мне войти, и я смогу попасть в свою квартиру.
— Замечательно.
Он открыл дверь и, когда она вошла, последовал за ней.
— Со мной все в порядке, спасибо, — сказала Беатрис, вспомнив о хороших манерах, и добавила: — Как вы здесь очутились?
— Завтра утром я делаю доклад.
— Вы доктор? Хирург?
— Гематолог. Давайте пойдем к вам домой, там вы сможете привести себя в порядок, а потом мы пойдем куда-нибудь поужинать.
— Да не хочу я! Спасибо вам большое, но я не хочу ужинать. И вам нет никакой необходимости идти со мной.
— А! Так вы поужинали с тем молодым человеком, который уехал в такой спешке?
— А вы что, шпионили?
— Нет, я просто выходил в этот момент из своей машины.
Беатрис стало стыдно.
— Извините, — пробормотала она.
— Ну, так давайте сделаем, как я предложил. Ну, будьте хорошей девочкой, — по-отечески ласково попросил он, и она не смогла ему отказать.
Они поднялись на верхний этаж, и Беатрис открыла дверь своей квартиры. Гиз ван дер Икерк помог ей снять пальто.
— Идите и приведите себя в порядок, — посоветовал он, а сам прошел в комнату, включил лампу, задернул занавески и, несмотря на то, что центральное отопление работало, включил газовый камин.
Та часть комнаты, где она спала, была отделена ширмой. Пока Беатрис прихорашивалась, Гиз ходил по комнате, что-то тихонько насвистывая. Ей вдруг пришло в голову, что он первый мужчина, который пришел к ней домой. Она никогда никого не приглашала к себе. Да она и его, собственно, не приглашала, он сам поднялся вместе с ней, как будто это было совершенно естественно. Беатрис нахмурилась, закалывая волосы. Надо дать ему понять, что это, пожалуй, слишком.
Гиз сидел, сняв пальто, в маленьком кресле у камина, но сразу поднялся, как только она вошла.
— Так-то лучше. Возможно, вам хочется рассказать, что вас расстроило? И можете даже опять поплакать, а потом мы пойдем ужинать.
— Я не собираюсь больше плакать, доктор. Не собираюсь идти ужинать.
Внутри у Беатрис что-то екнуло, потому, что она говорила неправду. Гиз подвинул ей стул, и она почему-то села, хотя и не собиралась.
— Так кто кого обманул? Вы его или он вас?
