Девичье поле находилось перед самым входом в монастырь, но нынче здесь небольшой сквер с каким-то советским памятником, рядом — площадь с круговым движением вокруг клумбы, от нее идет к Садовому кольцу Большая Пироговка: по одну сторону здание Педагогического университета, и большой «сталинский» жилой дом, с другой — большой «брежневский».
Есть возле монастыря и еще одно примечательное место. На пойменном левом берегу Москва-реки издавна были разбиты монастырские огороды. А также сделаны были три искусственных пруда, в половодье собиравшие вешние воды. Понятное дело, когда монастырь ликвидировали, то пришли в запустение и огороды. Но два пруда из трех — выжили, большой и маленький.
Сегодня это очень славное местечко. Пруды от Лужнецкой набережной отделяет уютный нерегулярный парк со скамеечками, и кроны деревьев клонятся к воде. От стены монастыря пруды отделены узкой полосой земли — в ширину одного автомобиля. Сами же пруды разделены белым изящным мостиком, а по глади плавают утки-лебеди. В наши времена, когда «опиум для народа» был реабилитирован и даже внедряем сверху, а сам Новодевичий реставрирован, поделен между патриархией и Историческим музеем и даже населен десятком инокинь, монастырские стены по вечерам стали подсвечивать с чисто оперной декоративностью, и главы собора и колокольня теперь отражаются по вечерам в темной глади, что создает атмосферу торжественности и тайны для гуляющей влюбленной молодежи. Короче, место это стало романтическим и укромным, сюда почти не долетает городской шум, древние стены подталкивают думать о высоком небесном, воды пруда — о высоком земном.
Тут-то давняя история Девичьего поля сыграла с соседним прудом злую шутку. Никите Михалкову для съемок «Сибирского цирюльника» понадобилась большая сцена русской Масленицы. В скобках, и забегая вперед, скажем, что этот эпизод сам по себе стал грандиозным проектом, съевшим чуть не половину первоначального бюджета картины. Как мы уже усвоили на примерах сцен в Кремле и на Белорусском вокзале, бюджет и связи позволяли режиссеру не выстраивать фанерные декорации, но использовать натуральные объекты. А уж коли гулял некогда московский люд на масленицу у стен Новодевичьего — то и снимать надо именно Новодевичий монастырь, и никакой другой.
Была лишь одна незадача — Девичье поле оказалось занято, ибо снести, скажем, старое здание Педагогического института даже Никите Сергеевичу пока не по силам. С другой стороны к монастырю примыкает новое кладбище — тоже не место для съемок Масленицы. Тогда-то, по-видимому, и возникла идея использовать замершую поверхность пруда в качестве замены полю. Правда, при этом вид на монастырь оказался иным, чем с исторического Девичьего поля, но зтут уж было ничего не поделать, пришлось сменить ракурс.
