Она казалась такой взволнованной, кровь ее была в страшном движении. Я кивнул, подал руку и мы пошли вниз, дружелюбно разделяя опасности спуска и говоря без умолку.
— Не оступитесь, мадам, — предостерег я ее. — Не сделайте ложный шаг.
— Ах, женщины так часто поступают… — ответила она.
— Это потому, что порой падение для женщины бывает таким приятным, — возразил я.
— Возможно, но от этого выигрывают только мужчины.
— Но потом дамы так грациозно поднимаются…
— Не без того, чтобы до конца дней своих не чувствовать печали, — укорила меня маркиза.
— Что может быть прекрасней печали очаровательной женщины?! — спросил я.
— Наша беда в том, что мы всем готовы пожертвовать ради его величества мужчины…
— Этого владыку частенько свергают с престола, мадам…
— Как бедного Чарльза,[27] не так ли?
— Почти, мадам…
Ах, какая это была женщина! Какая деловая партнерша!.. Она обладала редкой проницательностью и первая угадала, что имя кавалера Шеннинга, которое я принял, чтобы освободиться от настырной опеки отцов-иезуитов, было всего лишь маска. К своему стыду я не сразу обнаружил, что моя милая маркиза одного со мной поля ягодка. Случилось это в преддверии телесного облегчения, когда она, разгулявшись, принялась ловко, выказывая профессиональные навыки, подстегивать меня. Потом, не в состоянии надышаться запахом ее юного тела, я долго с удивлением прикидывал, каким же образом эта веселая парижанка сумела провести знатока потусторонних тайн, адепта и свидетеля света небесного. Ах, как она щелкнула меня по носу, предложив составить компанию на паях по ловле богатых любовников. В мою задачу входил поиск подходящих клиентов, а уж до нитки, улыбнулась она, я всегда сумеет их обобрать. «При этом, — уверила меня Жази, — я всегда буду доступна для вас. Ваша прыть пришлась мне по нраву».
Я принялся хохотать, она также безудержно поддержала меня и открылась, что Париж ей пришлось покинуть не по собственной воле. Она едва успела опередить полицейских ищеек, которые почему-то решили, что именно малютка Жази похитила дорогое ожерелье у одного из высокопоставленных вельмож.
— Это был такой скупердяй, что я была вынуждена сама похлопотать о причитающейся мне плате, — заявила она. — Не страшись, мой милый, у меня ловкие руки, и все, что мы с тобой добудем, я спрячу так, что никакой полицейский прохвост не сможет обнаружить.
— Ах, Жази, ты так непосредственна. Твое предложение делает мне честь, но, к сожалению, я вынужден отказаться от него. Я очень недолго пробуду в Лондоне. К тому же, милая, ты несколько ошиблась, обвинив меня в присвоении чужого имени. Если в отношении Шеннинга ты безусловно права, что же касается «кавалера», я имею полное право на подобный титул.
