— А что он молол при всех… с Германией?!
— Этого разбирать никто не будет. Будут разбирать на составные части тебя… Он требует аннулировать последний наградной лист, присвоение звания и…
— Что, в первый раз, что ли?
— С антисоветчиной — в первый. Он паяет тебе выступление против Приказа Верховного Главнокомандующего! Это трибунал.
В землянку вошел новый ординарец — и тут же выскочил, видимо, сообразил, что не ко времени. Верного Петрулина, как золотоискателя высокой квалификации, срочно отправили домой, на Урал, мыть золото для Родины, в котором Она всегда нуждалась пуще, чем в хлебе.
Раздался стук в дверь.
— Разрешите войти? — показалась голова особенца.
Взводный аж присвистнул от удивления.
— Свистим, братцы, свистим? — откликнулся он сразу.
— Легок на помине, — сориентировался Курнешов. — Садись.
— «Сесть проще простого, вот выбраться оттуда…» — для смершевца это была чрезмерная вольность.
Он аккуратно присел на топчан рядом с Василием и воткнул взгляд в хозяина землянки. Все трое понимающе переглядывались. Взводный скорчил рожу, мол, «вот так вот!»
Уполномоченный попал в хоромину впервые и с интересом рассматривал землянку. Потом сказал:
— У тебя уже один раз было?..
— Было, — ответил хозяин.
— Он ведь и это вспомнит.
— Вспомнит.
— Теперь он не даст тебе выскочить… — сказал особняк и, показалось, как-то очень азартно сказал, словно собирался принять участие в свалке.
Странное дело — взводный все видел и удивлялся: уполномоченный СМЕРШ был от природы, видимо, не плохой малый, во всяком случае старался в батальоне не гадить. Но с годами приобрел профессиональные навыки или привычные вывихи: он одновременно был и охотник, и жертва; он всерьез побаивался офицеров разведки — от них можно было ждать чего угодно, один Романченко чего стоил! А пуще другого он остерегался этого непонятного сборища, которое постоянно собиралось в хоромине («одно название-то чего стоило»). Он все время хотел установить с ними если не дружеские, то хотя бы добрые отношения, а с другой стороны, и он, и они не могли не знать, что уполномоченный этой структуры был обязан неустанно наблюдать за всеми и за каждым в отдельности, ни на час не выпускать их из своего поля зрения. А офицерам это ух как не нравилось. Взводному с его нетерпимостью и амбициями в особенности.
Получается заколдованный круг: «с одной стороны… с другой стороны!..» А тут нужна была информация и помощь самого особенца.
