Так и хотелось сказать: «Зря ты… Зачем напомнил?..» Он сделал это неупоминание жестоко наказуемым. Ведь почти про каждого из них небылицы по корпусу ходили. А про кое-кого и вовсе легенды складывали. Неизвестно — кто. В легендах было немало вранья, но тут вины каждого из них не было — привирали рассказчики и любители излагать чужие дела и поступки «с прибавлениями».
А вообще-то, несмотря ни на что, всем им очень хотелось быть похожими на людей — тех, которыми могли бы гордиться их родные, односельчане, соседи и обязательно девчонки, которых они прочили в свои возлюбленные… Хотите верьте, хотите нет — все свободолюбие, все диссидентство зарождалось там, на войне. Все живое рождается там, где больно.
Если вам когда-нибудь приходилось войти в настоящий вековой лес и углубиться так, что забудешь все на свете, даже в какой стороне родился, то вы, наверное, испытали неизъяснимое чувство причастности к этому величию… Как в пустыне или на вершине настоящего горного хребта. А пуще того — полная пустота ожидания… Такой лес не просто обволакивает, он захватывает тебя всего, без остатка. И ты становишься его частью. Он отодвигает остальной мир, даже вместе с войной, куда-то на самый край обетованной… Он завораживает… Если ты, конечно, один, а не с шумной ватагой.
БЕНАП — это как вдох и выдох, это реальность между жизнью и смертью.
Из Устава и Норм поведения
В стороне на прогалине паслась привязанная на длиннющей веревке бурая корова. Изрядно костлявая, но все равно корова. Осень стояла не сухая, травы высокие.
Где-то в лесу снова бабахнуло.
— Еще один?.. — спросил Андрюша Родионов.
— Нет. Это подрывают… — ответил Долматов, минометчик в этом деле знал толк.
— Вот корова! — обстоятельно, с философским оттенком начал Андрюша. — Целый день ходит… Жует… Одних ног — четыре! Казалось бы? У начштаба гастрит, язва желудка… И ничего… Не подрывается.
— Кто? Начштаба?
— Я про корову. Это его корова. Она ему для лечения.
— Так у него же есть машинистка, — Долматов, видимо, полагал, что для лечения комплекса желудочных заболеваний этого достаточно.
Оба были в отключке, думать не хотелось, и разговор шел по инерции.
— Но она не молочная, — объяснял Андрюша. — А рядовой Нетребин приказом к ней был прикомандирован.
— К машинистке?
— Ты в своем?.. Он из моего взвода. Весь в чирьях. Мука… «Паси, — говорит. — И сам, глядишь, поправишься», — это начштаба ему. Рядовой Нетребин осторожный такой, два года войны, как на цыпочках прошел, а на второй день вступления в должность пастуха подорвался, вместе с чирьями… Корова, заметь, хоть бы х-хны!.. Кстати, саперы говорят: «Эту вашу буренку надо приспособить миноискателем — она сверхчувствительная, обходит все опасные места». Проверяли. За ней можно ходить. Только след в след…
