и выходе оттуда после четверти часа наполненного страхами ожидания с последующим обнаружением в пурпурной книжице безнадежного штампика «ВЫПИСАН»; то, наконец, вариант Равиля (о нем отдельно, ниже), в котором Арсений сам столь нравственно неопределенно оказался замешан.
Хороший конец прописочного сюжета с, например, обретением истинной любви через случайный фиктивный брак Арсений отвергал заранее, потому что Прописка казалась ему слишком зловещей для лирической комедии фигурою, нависала над ним, подмигивала двуликой Пиковой дамою в бежевом итальянском макси-плаще, так ей идущем.
Пусть! говорил себе Арсений после очередного семейного скандала. Пусть я женился на Ирине только ради Прописки! Пусть я только ради Прописки завел сына! Пусть! Пусть! Пусть! Пусть я буду Гантенбайн!
36.
Пусть я заканчиваю ВГИК. Пусть я талантлив, пусть у меня прекрасные курсовые и дипломная работы. Пусть мой талант никому из Них и на фиг не нужен — я уже поумнел, — но… предположим такую невероятную вероятность: один из крупных кинорежиссеров, случайно не превратившийся пока в функционера, обозначим его столь же невероятною буквою Ъ, видит мои работы как раз в тот момент, когда его приглашают стать художественным руководителем творческого объединения… предположим, Сущая правда — довольно крупной киностудии при Центральном телевидении. Предположим также, что пока Ъ не предполагает — предположим в нем такую наивность! — что если Они на подобный пост приглашают подобного человека, значит, Им нужно только его имя и, значит, никакой реальной властью обладать он не будет. И предположим, что Ъ поймет это чуть позже, а пока — …и изменить положение можно только молодой режиссурой. У меня на примете есть несколько ребят, вот, в том числе вы, — приятно сидеть дома у Ъ, у того самого, картины которого так нравились, когда еще и не думал заниматься кино, приятно слушать хозяина, говорящего с тобою как с равным, приятно мечтать о столь прекрасно складывающемся будущем — Какая роскошь! Весь тематический план! Могу выбрать что захочу! Так… посмотрим… Мужество. БАМ. Приезжай ко мне па БАМ, я тебе на рельсах дам? Как поживает сталь. А выбирать-то, похоже, и не из чего. Вот, Горький! Мать. Может, Мать? Сам Чехов назвал Горького талантом. Если враг не сдается, его уничтожают! — и непременно с кавказским акцентом. Нет, упаси Боже от такого таланта, от матерого этого человечища! Ничего, план велик! Поехали дальше.
