— Какая ты худенькая. Тебя нужно кормить ветчиной круглые сутки.
— Как я согласна на это предложение. Корми, корми, Ванюшка, доргой мой.
— Ангел мой. Как ты это умеешь? Волшебно…
— Распутный твой ангел, — откинувшись на подушку, выдохнув, проговорила Катя. — Сейчас я должна родиться. У меня ночь рождения. Полночь. У хозяйки часы пробили двенадцать. Как ваше самочувствие? …Продолжим образование. Хорошее самочувствие. Странно. Полагала, что наш кружок марксизма-эротизме надо закрывать. Оказывается, вы любите учиться? Вот вам задачка. Как посутпите? Правильно поступаете. Как наша нога? Я — улетаю. Дагоняй, Ванюша. Скажи, я — слаще красных девчаток? Не обижайся. Не было, так не было. Нам с тобой повезло… Ты способен полетать? Ты уникален. Мой стойкиу красный солдатик. …Ты не ошибся, говоря о моей неповторимости. Ты помнить будешь меня всю жизнь.
— Разве это последняя ночь твоего рождения? И моего возмужания?
— Нас уволят. Сошлют меня в Сибирь. Во всех смертных грехаха обвинит меня Гребнев. Я — старше. Виновата будет твоя египтянка. Так ты меня назвал? Что-то меня тревожит.
— Предлагаю руку и сердце. Будь моей женой.
— Если хочешь взять в жёны старую шлюху, я не очень возражаю.
— Не говори так. Я люблю тебя с детства.
— Тебе со всякой бабёнкой будет весело. Всех ты будешь приглашать замуж? Я — твой классовый враг. …Конечно, шучу. Как это у тебя получается? Тебя кто-то обучал «политграмоте». Меня трудно провести. Я могла роту увести с фронта. Плету чего-то. Нельзя пить. Куда я моглоа роту вести? В театр. Перекури. …Тогда выпьем за нашу редкую индивидуальность. Тебе не вредно, сынок? Излишества могут отрицательно повлить на организм. Человек переест груздочков, а потом на них не смотрит. Обкушался. Твои молодые партийые силы надо поберечь.
Луна не могла выпутаться из веток тополя. Светила с любопытством в окно, пытаясь рассмотреть что происходит в комнатке. Но ничего не могла понять.
— Прошу твоей руки. Стою на коленях. Катя, одно слово. Одно. …Что думать? Уедем в Самару. Хорошо заживём. Меня приглашали в губчека.
— Это мне нравится предложение. Губчека. — задумчиво проговорила Пожарская, отбрасывая ветхое одеяльце ногами. — Лучше на мои колени. Это у тебя преотлично получается. Большевики никогда не стоят на коленях. На своих. …Потом постоим вместе. Самое главное. Почувствуй. Вот так ещё чуть-чуть. Как это тебе? Быстрее? Медленнее?
— Как делаешь такое? А сильнее можешь? Быстрее…Это немыслимо. Так здорово.
