Пули и осколки рвали прекрасные молодые тела. Ивану было жалко видеть раны и увечья, которые потом гнили, издавая зловонный дух. Милые и очаровательные девочки-ткачихи превращались в уродливых старух, пьющих и страдающих от военной жизни. Не собирались её менять на другую — лёгкую. Безногие, безрукие лезли и прыгали в тачанки к пулемётам. Отчаянному бесстрашию завидовали мужчины. У них не было другой жизни. Они её не знали. Жили в большом военном коллективе. Всё было общее. И радость и смерть.
«Ну, зачем берут девчонок на войну? — спрашивал Иван. — Нельзя их пускать в бой. Пусть дома играют куклами». Никто его не понимал. Друзья смеялись, говоря, что без девок будет плохо; запаршивят и оскотинятся; при них стыдно отступать, убегать. Это было такое время нового государство, это был гневный порыв. …Придут другие девушки и парни, возьмут оружие, чтобы защитить, то, что завоевали эти, не евшие до сыта хлеба. Наша дорогая история не может быть простой и чёткой, как падающий метеорит.
— Загадал? — спросила Груша расслабленно и счастливо.
— Не видел.
— Не обижайся. Нельзя нам жениться сегодня. Поеду за тобой на край света. Только зачем? Хороший ты, но не комиссар. Тебя могут арестовать. Всех дворян расстреливают. Какая мне радость будет.
— Я — воевал. Никто меня не расстреляет. У меня есть орден.
— Ты — красный? По убеждению? — удивилась Груша, отстраняясь. — Мы с тобой разные. Ты искренне веришь в то, что эти необразованные хари смогут дать народу равенство и братство? Они бескультурны. Они будут думать о своём благополучии, а потом о народе. Ничего у них хорошего не получится. Поверь мне.
— Сколько тебе лет?
— Я ошиблась. Прости. Ты оказался одним из них. Ты бы видел, как они грабят, как насилуют и убивают Это же звери.
— Сначала издевались над ними. Потом они сломали клетку и выбрались на волю.
— Они изверги. Твои товарищи. За что они мучили простых людей, которые умываются по утрам? Ответь мне? Разве за это нужно издеваться. Я всё видела. Маму на моих глазах истязали. Им не понравились её кучерявые волосы и глаза. Тебе нравятся мои глаза? Меня тоже хотели замучить, но командир приехал и взял меня с собой, потому что он тоже был еврей. Не найдя денег, стали пытать отца. Не все евреи богаты. Тогда папу обозвали беляком и капиталистом. Они наехали ему на живот колесом автомашины и стали давить, пока живот не лопнул и не выскочили кишки? Такие люди построят социализм? Никогда. Они воруют друг у друга сухари.
