Педро решительно тряхнул головой, его лицо поразило Бартоло своей суровостью. Капитан сказал:
— Бартоло, сходи вниз, пропусти кружку вина и поешь. Сегодня тебе также придется караулить деньги. Я пока переоденусь и отправлюсь в дом Арреолы Вальдеспино.
Де ла Крус решил действовать согласно плану боцмана. Он полагал, что его отношения с графиней Иннес таковы, что в любую минуту они вызовут ревность маркиза. Теперь надо было расположить к себе Марию, которая одна могла бы вовремя подать де Блаказу идею, будто надо сбыть свой корабль капитану и тем самым избавиться от него.
Когда на башне ближайшего собора часы пробили одиннадцать и Бартоло, укладываясь спать, подумал, что у де ла Круса дела идут неплохо, если его до столь позднего часа задерживают в доме знатного гаванца, именно в это время с нашим героем происходили события, которые чуть было не стоили ему жизни.
Ни Марии, ни Иннес дома не оказалось. Де ла Крус узнал только, что они на обеде у французского консула. Педро отметил про себя, что маркиз настойчив и не упускает возможности лишний раз встретиться с графиней. Капитан решил прогуляться за стенами города, чтобы обдумать, как действовать дальше наилучшим образом.
Время дождей в этом году наступило рано, потому густая растительность казалась изумрудной. Размышляя о том, что ют и все его помещения на «Каталине» нужно будет обязательно выкрасить в зеленый цвет, де ла Крус вышел из города через ворота Монсеррате.
К ним подступали холмы, покрытые лесом. Пышные кроны акаций, анона, зонтичные шапки мимоз, причудливые «бутылочные», королевские пальмы, кусты вечнозеленого испанского дрока — все дышало приятной свежестью.
Перед участками, где городскую стену еще строить не начинали, возвышались специально рассаженные высокие непроходимые заросли колючей опунции.
Де ла Крус дошел до увенчанного четырьмя башенками каменного укрепления, которое было воздвигнуто на мысе Пунта и так же, как и Эль-Морро, защищало вход в гавань города. По ночам между этим бастионом и Эль-Морро со дна залива поднималась чугунная цепь. Она надежно закрывала вход в гавань любому кораблю.
Здесь, у стен крепости, устремив взгляд в сторону Флоридского пролива и думая о своей любимой Каталине, де ла Крус встретил один из тех закатов, которые и по сей день украшают вечернюю Гавану, Индиго — гладкая поверхность моря переходит на ровной линии горизонта в свинцово-фиолетовый фронт туч. Солнце касается их, и голубое небо вмиг заливает бесчисленное количество оттенков: от светло-розового до густого сурика. По мере того как солнце опускается все ниже к морю, игра красок усиливается.
