– Ну, я не всегда дворником был. Когда-то я был Владимиром Козецким, юным выпускником высшего мореходного училища. Твой папаша, будущий ещё на тот момент, твою maman, тоже будущую, к тётке Вальке привёл. Не то знакомиться, не то с проживанием. Тётка Валька такой геволт подняла – мама дорогая! Он же тогда как раз с Волги приехал в Одессу, ну и жил у тётки в комнате на полу. А он надо был ей на том полу, когда она ещё сама молодая и красивая? Так ещё и деваху тут твой папаня тащит. Ну, тётка испугалась, что жить. Что такая же лимита. А у неё, у матери твоей будущей, и дом в Одессе оказался. В смысле – у её родителей.
– Ну, уж историю своих других бабушки и дедушки я знаю, – усмехнулась Полина. – У мамы моей, кстати, была такая версия, что папа на крыше дома её родителей ночевал. Она думала, что от большой любви. А потом оказалось, что ему просто ночевать в тот раз было негде. Его тётка Валька иногда интернировала по геополитическим соображениям, вот он на крышу и лез. Боже, неужели и мы такие дураки будем когда-то? И чего мой отец в общагу не шёл? Не понимаю.
– Так у тётки он тогда был прописан. Кто ж ему общагу даст?! Он же ж с пропиской уже одессит получался. Вот так-то! А maman твоя в молодости хорошенькая была. Тоненькая, аж прозрачная. Я ещё думал: «Такому пентюху – и такая девочка!» Только какая-то она была… холодная, что ли? Колючая. Как кусок льда с тротуара. Такой, что ломом не раздолбаешь! – дворник внезапно запнулся. – Ой, некрасиво, да? Сидим с тобой, твоим родным косточки друг о дружку трём.
– Да ладно! Ерунда! Они ж не слышат! Мне самой интересно. У нас никто никому ничего и никогда не рассказывает. Почти. Так, разве что на праздник какой, когда примут выше презумпции невиновности. Соответственно, всё моментально превращается в скандал, так что ничего толком и узнать не успеваешь. Мы с вами ещё непременно как-нибудь пообщаемся, Владимир. Мне же очень интересно… – пришла очередь Полины запнуться.
– Как юный выпускник высшего мореходного училища присел с тобой побухать на скамейке? – Козецкий усмехнулся. И поднял стакан: – Твоё здоровье, Полина Романова.
– Спасибо, дядя Вова. Но мне и правда пора. Потому что – Тигр. И после полёта с балкона ему хочется колбасы.
– Тут за углом открыли ночной магазин. Буквально месяц назад. Так что у нас теперь как в Нью-Йорке.
– Отлично! Спасибо за наводку.
Когда Полина возвращалась обратно – минут через пятнадцать, – дворник Владимир уже не сидел на скамье, а стоял, обняв дерево и грозя кому-то невидимому кулаком. В темноте были отчётливо видны побелевшие костяшки. Полину он уже не заметил. А она решила, что в подобном состоянии изучать семейный анамнез товарища Козецкого, видимо, как ни крути, потомка того самого, из господ, что всё ещё реет сверху, – не с руки. Да и Тигр…
