Девушка огляделась в поисках наиболее пригодного для кошачьего туалета места. С сомнением оглянулась на дверь во внешние коммунальные миры и решительно поставила лоток на пол в правый угол комнаты. Тигр оказался очень сообразительным. Он немедленно продемонстрировал обретённой хозяйке, что понял кармическое предназначение фотографического лотка.
– Тебе не кажется, что это святотатство? Представляешь, сотни, а может быть, даже тысячи лиц, включая, к примеру, и моё, проявились на свет в этом лотке, а ты!.. А, ладно! Жизнь с её сиюминутными насущными нуждами важнее метафизики и символизма, – махнула рукой Поля. Затем сняла, наконец, пальто и открыла шкаф. Окатило убойной волной нафталина. На вешалках сиротливо качались ситцевые и шифоновые платья фасонов сорокалетней давности. В шкафу было пустынно, гулко, пыльно и загадочно, как в склепе. Запрыгнувший было туда Тигр тут же расчихался и был выдворен наружу.
– Любопытство до добра не доводит! – строго сказала ему Поля и, бросив пальто на стол, направилась к окну.
Оно открылось с трудом. После долгой борьбы рама с хрустом поддалась, на широкий подоконник посыпались струпья краски, а в комнате стало гораздо свежее. Старенькие занавески гордо зареяли по ветру, отряхнув пыль и расправив залежалые складки. Кровати в комнате не было. На полу покоился толстый матрас. Три обычных деревянных стула завершали обстановку. Буфет топорщился разнокалиберной посудой, нижний его этаж был набит разнообразным старьём. В книжном шкафу обнаружились коробочки из-под духов, набитые облупленными бусинками и засушенными цветами. И ещё – бархатные альбомы. Клад! Точнее – кладезь… Прорези картонных страниц топорщились старыми фотографиями незнакомых людей. С одной из них взирал роковой красавец в форме офицера морского флота. «Валюше Чекалиной на вечную память и бесконечную любовь. Виктор Аверченко, 1941-й год» – гласила надпись на обороте.
– Смотри-ка, Аверченко! Может, брат этой? Или даже муж? – Поля кивнула на дверь и показала фотографию коту. Тот потянулся, понюхал и понимающе хмыкнул. – Вот и я о том же. А ты говоришь, проклятые короли. Подозреваю, что нервно курит твой Дрюон по сравнению с Валей Чекалиной и Витей Аверченко!
Ещё часа два Полина изучала содержимое альбомов, коробочек, вазочек и книг. Из «Офицерского атласа автомобильных дорог СССР» выпала пачка писем, трогательно перевязанная ленточкой.
– Оставим на сладкое! И альбомы ещё раз пересмотрим. Эти толстощёкие пупсы в благородных бархатных штанах и атласных бантах, в кружевах, а также в драных подштанниках – мои родственники, между прочим. И большинство этих красивых людей в шляпках, шляпах, фуражках и кепарях – тоже! – гордо похвасталась Тигру Полина. – Ну да ладно. Это всё хорошо, но я бы сейчас от бутерброда не отказалась. Но его у нас нет! Ты наверняка тоже не прочь перекусить? – Тигр утвердительно мяукнул. – Но я не рассчитывала именно сегодня обзаводиться семьёй, так что тебе придётся потерпеть до завтра. Я могу, конечно, позвонить Вадиму, но для этого надо выйти в этот ужасный коридор к телефону, который нельзя долго занимать. А чтобы вечером в общаге кого-то подозвали… Безнадёжное мероприятие. Да, поди, и нет там его сейчас. Опять с парнями вагоны разгружает.
