Короткая вспышка боли. Хлынувший в раскрытый в крике рот песок.
Тяжесть навалившаяся сверху. Толком еще не осознавая что делает Гарвель рванулся вверх поднимая чудовищный вес давящий сверху. Хруст костей, треск рвущихся связок. И вот давление стало ослабевать. Рывок и яростный свет солнца пустыни резанул по глазам. Щедро растрачиваемая сила позволила остаться на ногах. Поврежденные связки восстановились всего за несколько секунд. Боль от повреждений медленно отпускала разум Гарвеля из своих цепких объятий. Прочистив горло от песка чернокнижник встал с колен. Глаза привыкли к слепящему солнцу, и больше не слезились. Мотнув Головой Гарвель отряхнул одежду от вездесущего песка. Из сумки послышалось недовольное бурчание не то Батора, не то Хаага. Но Гарвелю было не до них. Его цепкий взгляд зацепился за расположенный чуть поодаль караван. Поправив сумку чернокнижник двинулся к каравану. Выбора у него все равно не было поскольку в одиночку в пустыне долго не протянуть. Переход через Серую Пустошь и без того отобрал слишком много сил. Караван медленно приближался, оттуда слышались крики ужаса. Поскольку Гарвель никого в пустыне больше не видел. То вывод напрашивался один – крики ужаса вызывает он сам. Еще раз оглядев себя Гарвель убедился что все в порядке. Следовательно бояться не его внешности, а скорее того как он появился. Судя по сумбурным ощущениям предшествовавшим падению в песок – Галл устроил настоящее светопреставление. Впрочем ничего удивительного в этом не было. Архидемон ничего не делал зря, в этом Гарвель убедился уже не раз. Похоже что такого эффекта Владыка Пути и добивался – движение каравана было парализовано ужасом. Половина караванщиков причитали валяясь в песке. Кажется они молили о пощаде.
Скорее догадался нежели понял из их речи демонолог. Языка на котором разговаривали жители пустыни он не знал. Но отсветы их ужаса слегка тронутого дымкой надежды были достаточно красноречивы. Лишь один человек сохранял самообладание. Хотя от взгляда чернокнижника не скрылась опаска с которой человек на него смотрел. Впрочем куда больше Гарвеля удивило то, что человек его узнал. Порывшись в памяти Гарвель выудил имя узнавшего его человека.
– Доброго дня Азиль. – Прохрипел Гарвель. Сухое горло не распологало к беседе отозвавшись резкой болью. Кажется купец понял его мучения, однако воду предлагать не спешил.
– Что привело тебя жадыгай? – Спросил Азиль упершись взглядом в глаза демонолога. Очень не многие люди были способны вот так состязаться с Гарвелем взглядом. И пожалуй на памяти чернокнижника единственным способным на такое был Вальмонт. Однако бесстрашие Азиля крылось в другом. Он помнил совсем другого Гарвеля, с тех пор прошло почти три года. И от оголодавшего юноши прячущегося от церкви не осталось и следа. Но все же Азиль за те несколько месяцев, что Гарвель жил у него порядком привык внешности чернокнижника.
