А кроме того, во время курултая под ногами постоянно вертелся сын Джучи, молодой Батый. По идее, его ветвь рода была самой старшей, да только жил Джучи далеко, с отцом ладил плохо, а к моменту начала съезда и вовсе помер. Так что принимать в расчет претензии Батыя монгольские родственники, разумеется, не собирались. Один дядя, Угэдей, оттяпал у племянника земли нынешнего восточного Казахстана. Другой, Чагатай, забрал богатые города Самарканд и Бухару. Батый пробовал возмущаться и взывал к родственным чувствам. Чтобы успокоить племянника, дядьки пообещали выделить ему войска и помочь завоевать новые владения. Но не сейчас, а потом. Как-нибудь потом.
Некоторое время Батый живет при дворе Великого хана. Участвует вместе с ним в набегах на Китай. Годы шли, Батыю было уже к тридцати. При каждом удобном случае он напоминает: ему обещали помочь. Обещали выделить деньги и войска, но ничего так и не выделили. Наконец Великий хан сдался. И на очередном съезде было принято решение готовить еще один поход. Речь, разумеется, не шла о том, что Батыю выделят хоть какую-то часть монгольской армии, – воины хану были нужны и самому. Все было скромнее: хан всего лишь объявил, что младшие члены «золотого Чингизова рода» могут (если захотят) поучаствовать в грабеже, который организовывает Батый.
На предложение откликнулись пятеро кузенов Батыя, один его дядя, один племянник… Всего набралось одиннадцать принцев, каждый из которых привел собственный отряд. Единого командования надо всей этой ордой так и не было установлено: принцы не желали подчиняться приказам и двигали воинов лишь туда, куда пожелают сами. Время от времени между их отрядами возникали кровавые междоусобицы. Еще до начала основных боевых действий Батый тысячу раз пожалел, что связался с этой неуправляемой публикой.
Технология вторжения у монголов к тому времени была отточена до блеска. Перед основной армией каждый раз высылались отряды, которые должны были занять все доступные пастбища. Нет пастбищ – нет сильной конницы. Поэтому, пока армия не пройдет, ступать на эти земли жителям мест, через которые двигались монголы, запрещалось. Следом шли строительные бригады, наводившие мосты и паромы. Параллельно двигались отряды пастухов, гнавших перед собой миллионы овец: самостоятельно передвигающийся провиант.
Путь из Монголии в Половецкие степи занял несколько лет. Принцы, прибывшие на место первыми, маялись от безделья и в ожидании отставших истребляли местные племена. Батый пытался объяснять, что это еще не вражеская территория, что племена являются их общими подданными. Принцам было плевать. К половецким приближенным Батыя они высказывали лишь презрение. Летом года огня-курицы, а от Рождества Христова в 1236-м, к началу вторжения все наконец было готово, и Батый, облегченно вздохнув, дал сигнал к началу боевых действий.
