Приказ был напечатан по-польски и по-русски. Быстро просмотрев его, Олеся повернулась к Андрию:
— Не ходи за мной, я сейчас вернусь… — И побежала к дому.
Андрий повеселел. Дела, видимо, поправлялись. Повернувшись спиной к ветру, он на радостях стал крутить огромную цигарку.
В комнате напряженно слушали. Раевский медленно и раздельно читал:
— «Параграф первый. Волею польского народа с сегодняшнего дня вся власть в крае принадлежит штабу легионеров».
— Видали? Залез на Украину и командует именем польского народа! — возбужденно крикнул Остап Щабель, чернобровый красавец, молотобоец из депо.
— Интересно их спросить, когда они у польского народа спрашивались? — порывисто поднялся стройный Метельский, и в глазах его полыхнула ярость.
— «Параграф второй. Объявляю в городе осадное положение. Хождение по улицам после семи часов запрещается под страхом расстрела.
Параграф третий. Запрещаются всякие собрания, сходки, сборища без моего на то разрешения. Лиц, уличенных в агитации против командования и вновь организованной власти, приказываю расстреливать на месте».
— Ого!
— Сразу видать волчью хватку!
— Ничего себе «власть польского народа»!
— А этого самого польского народа боятся как черта!
— «Параграф четвертый. Предупреждаю, что каждый насильственный захват кем-либо личных владений граждан Польского государства или их имущества будет считаться грабежом, и с захватчиками будет поступлено, как с бандитами».
— Ага! Вот с этого бы и начинали!
— Народа что-то не видать, а вот помещичий арапник налицо, — прогудел Чобот.
— Про землю еще помалкивают, чтоб народ не бунтовать. Время терпит зима… — сказал Воробейко.
— А владения что, по-твоему? — обернулся к нему Щабель.
— Продолжаю читать:
— «Параграф пятый. Объявляю набор добровольцев-поляков во вновь формируемые части. Каждый доброволец полудает полное содержание, обмундирование и пятьдесят марок жалованья в месяц».
— А дальше что там? — не терпелось Ковалло.
— Дальше? «Командование будет вести беспощадную борьбу с большевиками, как с самыми опасными врагами государства Польского. Уличенных в принадлежности к большевистской партии приказываю немедленно предавать военно-полевому суду с разбором дела в двадцать четыре часа».
— Это уж для нас специально!
— У них недолго наживешь на белом свете!
Чобот свирепо забрался всей пятерней в свои густые волосы.
— Кто это у них такой скорый? — спросил он. Раевский посмотрел на подпись.
— Полковник Могельницкий.
На минуту в комнате стало тихо. Раевский положил приказ на стол.
