— Идемте, — сказал он, поднимаясь. — Посмотрим, что это за чудо.
«Чудо» лежало в придорожной канаве, отделявшей лужайку перед домом от большой автострады. Обыкновенная плита из камня величиной с автомобильную шину, дюйма три толщиной. На темно-серой поверхности виднелось множество замысловатых черных прожилок.
— Не трогайте руками, — предупредил Коннерс.
— Я и не собираюсь. Дайте мне вашу лопату. Майкхилл взял лопату и ткнул ею в загадочный предмет. Какое-то время профессор прижимал лопату к поверхности. Когда он ее отнял — еще дюйм металла исчез.
Майкхилл нахмурился и поправил очки. Затем одной рукой он снова прижал лопату к камню, а другую поднес поближе к его поверхности. Лезвие таяло на глазах…
— Вроде бы не греет, — сказал он, обращаясь к Коннерсу. — А в первый раз? Вы не заметили, шло от камня тепло?
Коннерс отрицательно покачал головой. Майкхилл набрал в руку грязи и бросил на камень. Комок быстро растаял, не оставив и следа на черно-серой поверхности. За комком грязи последовал большой булыжник, который исчез тем же способом.
— Вы когда-нибудь видели такую чертовщину, профессор? — спросил Коннерс.
— Нет. — Майкхилл разогнулся. — Никогда не видел.
Он снова взял лопату и изо всех сил ударил ею о камень… И чуть не выронил ее. Ожидая отдачи, он слишком сильно сжал черенок. Но отдачи не последовало. Лопата ударилась и сразу остановилась, как будто прилипла. Когда профессор приподнял ее, он увидел, что на черно-серой поверхности не осталось никакого следа от удара. — Вот тебе и на. Что же это такое? — выдохнул Коннерс.
— Это не камень, — сказал Майкхилл, отступая назад. — Пиявки сосут кровь. А эта штука, кажется, сосет грязь и лопаты.
Мужчины переглянулись. На шоссе показалось несколько военных грузовиков. С ревом они промчались мимо.
— Пойду попробую дозвониться в колледж. Попрошу приехать кого-нибудь из физиков, — сказал Майкхилл, — или биологов. Хорошо бы убрать отсюда эту штуку, пока она не испортила мне газон.
Они направились к дому.
Все вокруг для нее было пищей. Ветер отдавал ей свою энергию. Шел дождь, и удар каждой капли прибавлял ей сил. И вода тут же всасывалась всепоглощающей поверхностью.
Солнечные лучи, почва, грязь, камни, веточки — все усваивалось клетками.
Медленно зашевелились в ней смутные тени ощущений. И первое, что она почувствовала, — не правдоподобную ничтожность своего тела.
Она росла.
На следующий день «пиявка» достигла уже восьми футов. Одним краем она высунулась на шоссе, а другой дополз до газона. Еще через день ее диаметр увеличился до восемнадцати футов. Теперь она перекрыла всю проезжую часть дороги.
