Камней у нас в Норвегии немало,
И диких тварей слишком много стало.
Играй! Яви могущество свое:
Исторгни искры, истреби зверье.
1866
Перевод А. Ахматовой
ЭММЕ КЛИНГЕНФЕЛЬД
То, что дома в сердце у меня поет,
с юга мне навстречу эхо отдает,
И его я слышу, словно нежный звон,
а ведь это тот же мой норвежский сон.
То не эхо было с оснеженных гор.
Летний и лесной мне "это шлет простор.
Так перелагатель на чужой язык
мысли, чувства, голос до конца постиг.
Но иную книгу шлю тебе теперь,
в ней могучей древней силы нет, поверь.
Там осенней ночи темный мир живет,
поутру над нею солнце не взойдет.
Речь идет о Женах, Смерти и Любви,
им идти во мраке, падать им в крови.
Юная, позволь же с родины твоей
унести твой дух мне в гул моих морей.
Глянь, вон фьорд Тронхейма пред тобой открыт,
там туман, как траур, в воздухе висит.
Тень Элины смутно в свой уходит путь,
мать се за нею. Ты о них забудь.
И вернись к потоку, что зовут Изар,
как бы от горчайших пробудившись чар.
Перевод А. Ахматовой
ПИСЬМО В СТИХАХ
Любезный друг!
Вы мне в письме вопросы задаете:
Чем люди ныне так удручены
И дни влачат в безрадостной дремоте,
Как будто страхом странным смущены?
И почему успех не тешит душу
И люди переносят все невзгоды
И ждут безвольно, что на них обрушат
Грядущие, неведомые годы?
Я здесь не дам сих тайн истолкованья,
Вопрос, а не ответ - мое призванье.
Но раз уж Вы решились нависать,
То пусть вопрос Ваш будет не напрасным,
Конечно, если Вы не слишком ясный
Ответ потребуете, так сказать,
Я сам в ответ хочу вопрос задать,
Но только, как поэт, прошу прощенья,
Спрошу не прямо, а путем сравненья.
Скажите ж мне, когда-нибудь случалось
Увидеть Вам у наших берегов,
Как отплывает судно от причала
В открытый океан под шум ветров?
Вы видели - и помните, конечно,
На корабле дух ревностный, живой,
И общий труд, спокойный и беспечный,
Слова команды, четкой и простой,
Как будто это мир закономерный
С орбитою своей, как шар земной,
Идет путем рассчитанным и верным.
Нередко судно в путь уходит дальний
Иные ищет гавани и страны;
Сгружают вскоре груз первоначальный,
Берут товар с названьем чужестранным;
И наполняют в рвенье неустанном
Трюм ящиками, бочками, тюками
И в точности, какой теперь багаж
И груз навален в трюм, ни экипаж,
Ни даже капитан не знают сами.
И снова судно отплывает в дали,
Кипит, белея, пена за кормой,
Как будто тесен стал простор морской,
И кажется, что он вместит едва ли
Весь этот сгусток смелости людской.
