— Неудобно как-то — через чужую квартиру, — усомнилась Анна Ивановна.
Сосед не ответил, пуская дым в чумазое окно. В гигантском коридоре никто не обратил внимания на посторонних, настороженно бредущих мимо пыльных вешалок, детских ванночек, велосипедов, лыж, темных пятен — там, где когда-то стояли зеркала. По всем направлениям по коридору двигались люди с кастрюлями, прыгающие дети, чванливые кошки, маразматические бабушки с подозрительным подслеповатым взглядом.
— Я думал, таких квартир больше не существует, — ошеломленно проговорил Денис.
Он вдруг встретился взглядом с каким-то ребенком и содрогнулся всем телом: у ребенка были прозрачные, глядящие прямо в душу и глубже глаза и большая светло-русая борода. Невнятно буркнув что-то, странный ребенок побежал по коридору прочь, быстро-быстро переставляя коротенькие топочущие ножки и взмахивая сжатой в кулак ручкой.
Денис слепо шагнул за матерью и стукнулся лбом о круглый выступ, похожий на пластмассовый школьный пенал, — старую отопительную печь.
Не обратив ни малейшего внимания на бедствие, постигшее сына, Анна Ивановна озабоченно вертела головой в поисках выхода и даже несколько раз очень вежливо спрашивала об этом аборигенов. Ей махали рукой, показывая на разные выступы и повороты коридора.
Проморгавшись и избавившись от искр, порхавших перед глазами, Денис вновь принялся глазеть по сторонам и наблюдать за матерью. Квартира пять казалась бесконечной, как коридор в неведомое. И чем глубже они погружались в эту квартиру, тем более странными и жуткими выглядели ее обитатели.
Прошла девушка с волчьими клыками. Она застенчиво улыбнулась Денису, и ее зубы влажно блеснули. Очевидно, она постоянно помнила о своей внешности, потому что тихо хмыкнула и прикрыла рот ладошкой.
Толстая старуха с кастрюлей, прижатой к засаленному халату, вошла прямо в стену… Или Денису это только померещилось? Он всегда, с самого раннего детства, боялся коммуналок. Мама рассказывала о них как о самом страшном кошмаре, какой только может случиться с человеком.
«Ты не застал, а было время, когда подселяли», — трагически повествовала она.
Другие дети боялись Черного Монаха, пришельцев, Третьей мировой войны, всеобщего обледенения, мертвецов и пьяного деда, ошивающегося на детской площадке (очевидный зомби или, того хуже, делатель зомби). А Денис боялся коммунальных квартир.
Анна Ивановна, напротив, чувствовала себя здесь вполне непринужденно. Она запросто заговаривала с людьми и с любезной улыбкой выслушивала их указания, а потом шагала дальше. И все более и более уверенно!
