Дошла очередь до Тимоша. Сел он на ухват, подошел к «калете», прицелился исподлобья, запрокинул голову да и куснул «калету» белыми крупными зубами. Точно куснул. Зубы пробили сладкую корочку. Тимош выждал, пока «калета» успокоится, и резко дернул головой, отгрызая кусок. Веревочка оборвалась, «кадета» упала на пол, покатилась.
— Петухи уже кричали! — сказала Галя. — Спать пора.
— Приходи ко мне! — горячие влажные губы коснулись уха Тимоша.
Глянул: Ганка.
Покружив по Чигирину, Тимош пробрался к поманившей его дивчине на сеновал.
— Ложись! — шепнула Ганка и сама подвинулась поближе.
Тело ее пахло земляникой, но было горячее, и Тимош чуть отодвинулся.
— Ты чего? — спросила она.
— Ничего.
Они лежали молча, слушали, как перешептываются между собой потревоженные сухие травинки.
— Чего же ты не целуешь меня? — удивленно спросила Ганка.
Тимош приподнялся на локтях, поцеловал дивчину. Губы у нее тоже пахли земляникой.
— Сладко тебе было? — спросила Ганка.
— Сладко, — ответил Тимош. — Твои губы земляникой пахнут.
— Ты будешь ко мне спать ходить? — спросила Ганка.
— Буду.
— Значит, ты и есть мой парубок, мой жених?
Тимош не ответил. Было слышно, как он терзает зубами травинку.
— Что же ты молчишь?
— Нет, — сказал Тимош. — Я не твой жених. Я себе принцессу добуду.
— Откуда же ты ее возьмешь? — удивилась Ганка.
— Возьму.
Сказал и повернулся на бок.
— Уходи! — прошептала обиженная Ганка. — Нечего тебе с простыми дивчинами знаться. Пошел!
— Ну и пойду! — Тимош спрыгнул с сеновала.
— Сам рябой, как сыр, а туда же! Принцессу ему подавай! — крикнула в сердцах Ганка.
Тимош отворил дверь, за дверью стояло розовое утро.
— Вот увидишь, — сказал Тимош. — Я себе добуду принцессу.
И не улыбнулся. Не попрощался.
Ушел.
Вспугивая эхо, в Суботове грохнул выстрел.
7
Пан Чаплинский был человеком далеко уже не первой молодости. Не знатен и не богат, он не мог получить выгодных должностей, и вся его молодость прошла в таких местах, где, хоть тресни — обобрать было некого. На свое назначение в окраинный городишко Чигирин пан Чаплинский смотрел, как на счастливый поворот в судьбе.
В первый же день по приезде в староство он позвал к себе Захарию Сабиленку, который арендовал Чигирин у Конецпольского, а потому и был его истинным хозяином, и спросил без всякого словесного витийства:
— Ты — владелец города, скажи мне, кто здесь самый богатый человек?
— Сотник пан Хмельницкий, — тотчас ответил Захария.
Пан Чаплинский взъерошил усы, чтоб ободрить себя, и сказал Сабиленке заготовленную речь.
