на роль активного
любовника. Когда же они становятся взрослыми, «брак и отцовство... нисколько не интересуют» этих самцов, «любящих мальчиков»; если бы все зависело только от них — к дьяволу женщин.
Главное возражение — нужды города[54]. «Им противостоит лишь один закон». Закон, а не природа, как мы видим. А ведь это — любопытное сравнение, сделанное Аристофаном, — кроме всего прочего, не только педерасты, но и добрые граждане. «Когда они полностью сформируются, мальчики этого вида единственные, кто проявляет интерес к мужчинам, занимающимся политикой». Еще один вид мужественности?
Обычно это суждение Аристофана не принимают всерьез — он смеется больше, чем следовало бы. Но этот миф стоит рассмотреть не как верование, а как имитацию концепции полов. Примерно так же мы судим о стихах Семонида: развлечение, являющееся первой его целью, тем больше, чем ближе аудитории точка зрения, положенная в основу повествования.
Что предпочесть, если все решения, предлагаемые мужчине, плохи? Софист Антифонт рассматривает их подробно, принимая за исходную точку отсчета брак.
«Один день, одна ночь — и этого довольно, чтобы дать начало новой жизни, новой судьбе. Брак — большой риск для мужчины: если союз не будет гармоничным, как избавиться от подобной напасти?»
(фрагмент 17)
Не стоит считать, что в этом отрывке говорится о плохой супруге; речь идет о его собственных проблемах.
«Развод [грек говорит «отправка»] — плохое решение, делающее врагами друзей, тех, кто ранее имел одни мысли и сердце — и это при том, что до брака ты был принят благосклонно...»
Нежная супруга превратилась во врага, все сожаление сконцентрировано на осознании разрыва дружеских отношений. Еще задолго до Клода Леви-Строса Антифонт представлял брак скорее как союз — «"горизонтальная" связь», — чем как контракт с целью воспроизводства. Но что делать? Стоит ли сохранять эти социальные отношения ценой домашнего ада, когда, «веря в грядущее наслаждение, женился на страдании»? Тем не менее, и мы вновь в этом убедимся, супружеская любовь существует. Вспомним Ахилла: «добродетельный муж и разумный / Каждый свою[alochos] бережет и любит». «Что может быть приятнее... для мужчины, чем любящая женщина? Что может быть слаще, особенно в юности?» — заключал Андротион... Но все это лишь уловки, появится ли наконец тот, кто нас в этом уверит?
«Но это же наслаждение несет также стоящее совсем рядом с ним горе: радость не приходит одна, ее сопровождают несчастья и испытания».
