Через три недели человек был трансформирован. А Гурджиев дал ему так много выпить… Гурджиев устраивал каждую ночь пир, и пир продолжался три, четыре, пять часов. В 9-10 он начался и заканчивался в середине ночи, И Гурджиев был настолько способным человеком, что мог пить столько, сколько возможно, и никогда не пьянел. И он заставлял учеников есть. Их животы лопались, и они плакали и слезы появлялись на их глазах, и они говорили: "Нет! Больше не надо!" Но их заставляли.
Гурджиев пытался изменить химию вашего тела. И он изменил многих людей, которые ему следовали, которые были достаточно способны и храбры, чтобы идти с ним, обычно религиозными становятся не трусливые, а храбрые люди. Этот человек, о которым я рассказываю, последовал. Он падал от опьянения, а на следующий день было похмелье. За три недели Гурджиев изменил весь его ум. И, мало-помалу, он бросил пить, бросил курить, бросил все. И тогда он сказал: "Впервые я стал вегетарианцем, потому что моё первое вегетарианство не было истинным. Это была всего лишь маска для эго". Когда Гурджиев заставлял этого ученика принимать мясо и спиртное, он нарушал его эго. Он полностью расшатал человека.
А иногда происходит как раз обратное. Приходил человек, который пьянствовал, ел мясо, курил и Гурджиев все прекращал. Он сажал его на диету и заставлял поститься.
Мастер, если он есть для того, чтобы помогать, должен быть очень и очень мудрым, Гурджиев называл обычно свой метод "Путь Хитрого человека". Все Мастера лукавы. Если они есть для того, чтобы помогать, они должны быть такими. Но по вашей концепции Мастера — это всего лишь невинные девственники, нечто грезоподобное, без субстанции, мраморные статуи. Вы можете пойти и потрогать их — и вы ощутите холод, вот и все. Были такие люди, но они бесполезны. Они никому не помогли. Они, возможно, наслаждались особой тишиной и миром, но эта тишина не имеет в себе качества жизни. Они — мертвые мраморные статуи. Тишина холодна. Тишина недостаточно тепла, чтобы быть живой. Они успокаивали себя, они становились управляемыми, но не были свободными. Они не достигли свободы.
Человек, который действительно свободен, вне добра и зла, греха и добродетели. Он, фактически, вне всех двойственностей. Он — оба, или ни то и ни другое. И только такой человек, с такой изобильной жизнью, которая объединяет противоположности в себе — может быть полезен и выгоден кому-то. Но прийти к такому Мастеру трудно, потому что вы приходите со своими мнением, со своей идеологией, со своим суждением.
