— Постойте, дорогие, — твердо скомандовал Китик. — Сколько крестиков клали на эту бумагу? — моряк хлопнул себя по боковому карману бушлата.
Мужики поглядывали то на Китика, то на подошедшего начальника госпиталя с группой караульных, вероятно, вызванных по тревоге.
— По три, товарищ матрос.
— Ну вот и выполняйте свои обязанности перед, богом, людьми и передо мною.
— Да мы, коли надо, муки фунтов десять добавим. Белой, крупчатки.
— Скажите, доктор, на сколько времени хватит этой муки для больных? — вдруг обратился Китик к начальнику госпиталя.
Доктор недоуменно пожал плечами.
— Не понимаю ни вашего поведения, ни вашего вопроса. Во всяком случае, мука выйдет быстрее, нежели разыгрываемый с этими кулаками спектакль.
— Игра стоит свеч! — ответил Китик и подошел к крестьянам.
— Ну, «беднота», последний вопрос: совесть у вас есть? Кресты ставили? Долг платежом красен!
Он круто обернулся, отыскивая глазами завхоза.
— Десять минут хватит, товарищ завхоз, чтобы разгрузить обе подводы?
Бывший боцман Панасюк, встрепенувшись, поправил фуражку, сделал шаг вперед, беря под козырек.
— За десять минут один разгружу, товарищ уполномоченный Особого отдела!
— Одному не положено. Все вместе работать будем на революцию. Так я говорю? — обратился Китик к кулакам.
Мужик, которого по документам именовали Тягнырядном, выкатив глаза, стал кричать:
— Грабят, люды добри!.. — Но, увидев подле себя часового и грозную фигуру Китика, притих.
Панасюк по-боцмански зычно крикнул на мужиков, усевшихся поверх поклажи.
— А ну катись вниз, бисовы души. Скидывай тулупы, а то вовремя не управимся.
Начальник госпиталя распорядился:
— Осторожнее с продуктами. Выгружайте сюда.
Он показал в угол под навесом.
Через несколько минут Китик подал ему небольшой клочок бумаги, освещая фонариком. Начальник госпиталя прочел: «Мяса говяжьего 19 пудов 14 фунтов. Мука 20 пудов. Сала 1 пуд и 8 фунтов».
Дарюга провел ладонью по воспаленным глазам, еще раз заглянул в листок и вспомнил список умерших за последнюю неделю. Доктор представил себе, с каким наслаждением раненые и больные матросы сегодня будут, наконец, есть настоящий мясной бульон с белыми сухарями.
— Товарищ уполномоченный, разрешите одну пристяжную оставить для госпиталя, — разведал настроение Китика завхоз.
Китик отрицательно покачал головой.
— За такое дело к стенке поставят. Декрет нужен на это.
Китик взял кормовой мешок, подошел к присмиревшим мужикам, готовым к отъезду.
— К бедноте не прилипай, Тягнырядно, гни свою линию до поры до времени. — И крикнул часовому:
