— Выходит, ждать себя заставил? — заулыбался Доброхотов и, обратившись к вошедшему матросу, спросил:
— Народ прибывает, товарищ Китик?
— Так точно, только я понемногу фильтрую.
— Это каким образом? — удивился Доброхотов.
— Спрашиваю одного: по какому делу, товарищ?.. «Я, говорит, не товарищ вовсе тебе... А если хочешь быть товарищем мне, вели освободить мой дом... Он честным трудом нажит, а ваши товарищи больными красноармейцами весь нижний этаж завалили...» Так и сказал, гад: завалили... Тут я, конечно, о всякой вежливости забыл. «Если хочешь, дядя, чтобы тебя приставили санитаром к расквартированным у тебя больным красноармейцам, могу пропустить к товарищу Доброхотову вне всякой очереди».
— Допустим, правильно сказано. А он?
— Смылся, товарищ председатель. Пока отвечал одной особе на ее реплику, домовладельца и след простыл.
Доброхотов еле сдерживал смех.
— Находчивость — похвальная черта, товарищ Китик. Только надо не забывать, что в каждом человеке, даже противнике советской власти, есть деловые качества, которые надо использовать с толком. И не озлоблять против себя, ясно?
— Так точно! — козырнул Китик.
Когда матрос вышел, Доброхотов обратился к Сергею Петровичу:
— Люблю моряков! Ну, а ты из каких же будешь?
— Здешний!
— А я — Кузьма Доброхотов.
— Слыхал.
Сергей Петрович протянул Доброхотову документ. По лицу председателя пробежала довольная улыбка. Последние строки он читал вслух: «Всем Совдепам, Губкомам, Реввоенсоветам армий предлагается оказывать всяческое содействие в выполнении возложенных на него задач. Председатель Всероссийской Чрезвычайной Комиссии Ф. Дзержинский».
— Вовремя и кстати, — заметил Доброхотов.
Доброхотов возвратил мандат Сергею Петровичу, прошелся по кабинету. Он был мешковат, горбился, часто вскидывал косматые брови, отчего лицо его казалось сердитым, неласковым. Но впечатление это сглаживала почти не сходившая с лица добрая мужичья улыбка, хорошо заметная под лохматыми усами. Казалось, что Доброхотов вот-вот скажет шутку. Но шутил он все же редко.
Опять зазвонил телефон, соединяли с морским госпиталем.
— Николай Александрович? Очень хорошо. Вы просили помочь рабочей силой? Сегодня прибудут человек пятнадцать-двадцать, из нетрудовых элементов... Нетрудовых, говорю. Да, да, люди здоровые, крепкие, правда, из бывших: дворяне, купцы, есть духовники и крупные спекулянты. Для вас, я думаю, значения не имеет, не в посиделки вам направляем.
Доброхотов улыбнулся в седеющий ус:
