Этот неистовый сухой ветер с воем вырывается из холодной долины Роны и мчится над морем, жадно впивая тепло. Бушующие валы обрушивались на «Калипсо», и она натягивала «вожжи», порываясь прижаться к острову. Мы представили себе наше новенькое исследовательское судно лежащим поверх двухтысячелетних обломков… Черт дернул нас заняться этими раскопками!
Мистраль налегал внезапно. Приходилось вызывать со дна очередную смену, и начинался упорный поединок со стихиями. Наши лодки впрягались в якорные цепи и пеньковые канаты и тащили «Калипсо» прочь от беснующегося прибоя. В такие часы мы невольно думали о тех, кто много веков назад проиграл битву при Гран-Конглуэ. Почему-то во время этих авралов нам доставляло утешение смотреть, как профессор Бенуа нервно мерит шагами палубу, твердя про себя:
— Это ужасно, ужасно…
Чтобы помочь нам бороться с мистралем, Жюнье снова прислал «Леонора Фреснеля», и тот поставил в двухстах пятидесяти футах от острова швартовую бочку, которая могла бы обуздать и линкор. Мы не подозревали тогда, что эта бочка окажется причиной большой беды.
В ту пору на «Калипсо» было двадцать коек; людей собиралось до тридцати пяти человек. Постоянные опасности только взбадривали участников экспедиции, никто не жаловался на скудное питание и тесноту. Бывало, за день уходило под воду в общей сложности шестнадцать пловцов. Наши правила разрешали каждому не больше трех погружений в день, рабочая смена длилась в среднем пятнадцать минут. Между погружениями люди, насколько позволяло место, отдыхали три часа, чтобы восстановить силы и дать крови очиститься от азота. Двойки непрерывно чередовались на дне; дежурный подавал сигнал на выход, стреляя из винтовки в воду. В десяти футах от поверхности пловцы останавливались на три — пять минут для декомпрессии.
Выстрелы, закладывающий уши рев компрессоров, плеск волн, воя ветра, свист сжатого воздуха, стук нашей старенькой дизельной лебедки, голоса, состязающиеся с бурей, крики чаек — шум стоял одуряющий, но дело двигалось туго…
Соблазн, который привел в этот глухой угол подводных пловцов, манил и зевак. Барки, парусные лодки, яхты и даже теплоходы шли к Гран-Конглуэ. Однажды явил-; я необычный экскурсант: граф Ренуар де Донг сам проплыл все десять миль от Марселя, вооруженный гарпунным ружьем, с каким-то свертком за спиной и бутылкой вина за пазухой гидрокостюма. Когда он собрался в обратный путь, мы настояли на том, чтобы подбросить его на «Калипсо». В полумиле от острова Рью наш гость прыгнул в воду и поплыл к пустынному берегу. Вечером его доставили в Марсель рыбаки. Граф привез кролика, которого подстрелил на Рью гарпунным ружьем.
