– Но как он меня узнает?
На другом конце провода рассмеялись: «По глазам».
И рука положила трубку.
Мда… и хотя мне было не по себе, согласитесь, читатель, остаться дома после такого предложения было бы для писателя непростительной глупостью.
Словом, через час я стоял у колоннады Большого театра.
Шел легкий оперный снег из Пиковой дамы. В звездном небе сладко блестела луна. Было слышно, как часы на Спасской башне Кремля пробивают вязкую полночь. Не успело ударить в двенадцатый раз, как к фасаду властно подкатил вороной Мерседес. Боковое стекло пошло вниз и мне махнула рука шофера в белой перчатке. Сердце тревожно стукнуло.
Я сбежал по ступеням к машине и уселся на заднем сидении.
Шофер не оглядываясь (ага, скрывает лицо!) протянул мне мешочек из черного бархата.
– Потрудитесь одеть на голову, – сказал он знакомым голосом.
– Вот так номер! Это же вы сами собственной персоной!
– Одевайте, или все отменяется.
– Но я задохнусь!
– Не задохнетесь.
Что делать? Текст беллетриста вечно отдает преступлением, а писатель всегда преследует героя с маниакальностью убийцы, – я с проклятием сунул голову в темноту.
Мерседес плавно тронулся с места (куда-то в сторону Лубянки) и, немного покружив для отвода глаз, остановился. Хлопнула дверца автомобиля. Твердая рука вывела пленника на тротуар. «Осторожно, тут ступени!» Бухнула за мной дверь подъезда (судя по звуку – меня ведут по коридору просторного помещения). Лифт. (От спутника веет честолюбивым ароматом мужского лосьона «Титаниум»). Еще один коридор, но уже покрытый ковровой дорожкой. Звук открываемой ключом двери…
– Снимайте!
Я оказался напротив невысокого непроницаемого незнакомца с властными чертами лица. Я впился в него глазами, изучая внешность.
– Бросьте шерлокхолмсничать! – сказал насмешливо неизвестный, – я в парике. Нос из гуммоза. Усы и бородка подклеены. Форма головы не моя. Вы никогда меня не узнаете.
Одет субъект был торжественно – черная тройка, белоснежная рубашка с бабочкой, снежная гвоздика в петлице пиджака. Перчатки из молочного цвета лайки (ага, чтобы не оставлять отпечатки пальцев…)
Я огляделся.
Мы находились в просторном казенном помещении без окон: канцелярские столы, библиотечные шкафы вдоль стен, железные стеллажи с косыми папками и только две современных приметы – мощный ксерокс и американская машина для резки бумаги.
– Шампанского? – незнакомец открыл холодильник.
– Какое к черту шампанское! Найдется стопка холодной водки?
