К концу августа 1941 года обстановка на фронте сложилась так, что Верховное Главнокомандование приняло решение оставить Таллин, а всем кораблям, участвовавшим в его обороне, перейти в Кронштадт. К этому времени южный берег Финского залива почти на всем протяжении был захвачен противником. На фарватерах, которыми пользовались наши корабли, враг выставил несколько минных заграждений, а на выступающих в море мысах установил артиллерийские батареи. На переходе наши корабли могли атаковать торпедные катера из финских шхер и подводные лодки, которые к тому времени противник развернул и в Финском заливе. В этих сложных условиях советским кораблям предстояло пройти более трехсот пятидесяти километров.
Корабли ушли с Таллинского рейда вечером 28 августа. Эсминец «Яков Свердлов» был включен в состав охранения флагманского корабля, флота крейсера «Киров», на котором находились Военный совет КБФ, партийные и советские руководители Эстонской ССР, командование ряда соединений сухопутных войск. Эсминец шел в охранении с левого борта крейсера.
Почти сразу после выхода наши корабли были атакованы вражеской авиацией. Маневрировать для уклонения от авиационных бомб среди минных полей было опасно, и атаки с воздуха отражались огнем зенитной артиллерии. Но опасность угрожала не только с воздуха.
Как только наступила темнота, пришлось отражать атаку торпедных катеров. Огнем крейсера «Киров» и лидера «Ленинград» два из них были потоплены. Прошло около получаса… Командир «Якова Свердлова» все время напоминал сигнальщикам, чтобы они внимательно следили за водой: уже несколько мин, плававших на поверхности, пришлось обходить эсминцу.
В 20.40 прозвучал доклад сигнальщика, наблюдавшего по левому борту корабля:
— Перископ, слева шестьдесят!
Спиридонов приказал приготовить глубинные бомбы и изменил курс для атаки обнаруженной подводной лодки. В это время вновь раздался тревожный голос сигнальщика:
— След торпеды слева!
Мгновенно обернувшись, командир эсминца увидел с левого борта впереди по курсу быстро бегущую в направлении крейсера «Киров» белую пузырчатую дорожку. Времени для раздумий не было… Командир эсминца рванул рукоятки машинных телеграфов, поставив их на «самый полный». Сильнее завибрировала палуба, за кормой «Якова Свердлова» вздулись бугры белой пены, он вздрогнул и рывком начал набирать ход. А буквально через несколько мгновений раздался грохот, поглотивший все шумы, и рядом с бортом эсминца вздыбился дымно-водяной столб взрыва. Корабль остановился, как будто ударившись о невидимую преграду, и начал разламываться пополам. Вода обрушилась на мостики и падубы корабля, смывая за борт людей, врываясь в коридоры и машинные отделения. Скрежет рвущегося металла, шипение пара, крики людей слились в общий непроходящий гул.
