Гасан полистал записную книжку, потом взглянул на потолок и вдруг, словно его осенило свыше, небрежно спросил:
- Какая тебе-то забота, дорогой Салман? Вот сев начнется - ты и требуй с меня удобренной жирной земли.
Рустаму только этого и надо было: терпение его иссякло, и он окинул Гасана таким тяжелым взглядом, что остальные бригадиры переглянулись. Председатель напомнил Гасану, что в прошлом году он также хитрил, а когда настала погода и пришли на участок тракторы с сеялками, то оказалось, что времени не хватило вывезти навоз. Что же тогда бормотал бесстыжий Гасан? "Проведем три подкормки, земля свое и получит." А потом и на подкормку времени не осталось, и урожай на полях бригады был самым низким по колхозу. С какими же глазами в "Красное знамя" осенью поедем, если уже сейчас все делаем, чтобы сорвать договор? Ни малейшего чувства ответственности!
- Через три дня закончить вывозку! - отрывисто приказал Рустам.
- Есть закончить в три дня. Даже в два дня упрявимся, заверяю, быстро сказал Гасан, спрятав книжку, и, скрестив руки на груди, приготовился слушать дальнейший разговор: гроза миновала...
Взгляд председателя остановился на Немом Гусейне. Тот понял, что пришел его черед, и, не вставая, не меняя позы, уверенно сказал, что все в порядке, бригада к севу готова, уж за кого, а за Гусейна председатель может не беспокоиться. Лицо у Гусейна было темное, в крупных рябинках, глаза большие, очень внимательные. Он умел в спорах открыто смотреть в глаза собеседнику, не говоря ни "да", ни "нет". А в особо трудных случаях, когда его прижимали на совещаниях, он еще прикидывался и глухим. И правда, он был слегка туговат на правое ухо.
- Простите меня, товарищ Рустамов, - сказал Ширзад - Очень уж беспорядочно проходит наше совещание. Все заверяют, что все сделано полностью, а на поверку выходит - ничего не сделано...
И он добавил, что в "Новой жизни" издавна привыкли не удобрять землю. И сейчас бригадиры увиливают от вывозки навоза, считая, что все решает полив. Но земля колхоза даже при регулярном поливе исчерпала свое плодородие, все ее резервы в удобрении.
- Чей участок за арыком? Твои? - спросил он Гусейна.
Тот твердо взглянул ему в глаза, но не сказал ни "да", ни "нет",
- Так на твоем участке навозом и не пахнет! Там же с прошлой осени валяются плуг и сеялка, заржавели, в землю вросли! Если так будет продолжаться, то мы сорвем посевную кампанию!, - возмущенно закончил Ширзад.
