Звонок мобильного телефона отвлек ее от печальных мыслей.
— Ба, это ты?! — На лице девушки было написано разочарование.
Она все еще ждала звонка от Кирилла. Не важно, что ей рассказывали, как бандиты у всех отняли сотовые. Да и батарейки, наверное, давно уже сели. Она все равно продолжала надеяться.
Бабушка говорила о сильном мужском характере, о том, что настоящий мужчина должен был поступить именно так, пыталась когда-то объяснить ей именно это.
— Ничего не помню. Не хочу помнить! — кричала Оля.
Татьяна, как могла, утешала внучку. Но слова утешения не действовали. Трубку перехватил отец. Услышав дрожащий голос Оли, он по-военному отдал приказ:
— Коль сама приехала, не раскисать!
Мама спросила: ела ли она что-нибудь? Взяла ли теплые вещи? Где будет спать?
— Я не буду спать, — злясь на себя и на всех, огрызнулась Оля. — Почему ты не спрашиваешь, где и как будет спать он?
Мама вздохнула и пожелала ей удачи.
— Выпейте, Олечка, таблетку, — предложила учительница истории, видя, как та мается и не находит себе места.
— Что это? — не взглянув на упаковку, вскинулась Оля.
— От сердца, от нервов, вы успокоитесь, все пройдет.
— Давайте. — Оля проглотила лекарство.
Через полчаса прямо за столом в директорском кабинете Оля, положив голову на руки, задремала. Ей снилась свадьба, Маша с Дашей, несущие свадебный шлейф ее платья. И Лелька. Она что-то кричит и тормошит Олю.
— Просыпайтесь! — кричали обе женщины. — Все кончилось! Их освободили!
— Жив? — разомкнув глаза, спросила Оля.
— В больницу районную всех увезли, — сказала московская коллега.
— Всех? — удивилась Оля.
— Кто ранен, — пояснила завуч местной школы.
— Значит, он… — Не договорив, Оля выскочила на улицу.
— Погодите, я мужу позвоню, до больницы десять верст…
— Ну и что?
— По бездорожью, — добавила завуч. — У нас «газик» военный. Списанный купили. А впрочем, звонить не буду, пойдемте прямо ко мне. Я мужа подниму.
«Газик» трясся по ухабам, подпрыгивая и урча.
Наконец лесная дорога закончилась, показались кирпичные двухэтажные строения.
— Санчасть, — пояснила завуч. — Нам туда.
Они подъехали к основному корпусу, где затертая надпись гласила: «Приемный покой».
Выскочив из машины, Оля ворвалась в здание. В приемном покое ни души.
Дальше в памяти фрагменты, как несмонтированная кинопленка.
— Где все? — кричит она и рвется в одну за другой запертые двери. Вылетев в коридор, где что-то мелькает, еще раз кричит в пустоту: — Где Заломов?
Она несется вслед за появившейся женщиной в белом халате, толкающей впереди себя каталку. В ней наверняка он, ее Кирилл!
