Он говорил, глядя в стену, мимо нас, точно рассказывал сам себе, вспоминал то, что надеялся похоронить в памяти. Мы слушали, и я записывал все на крохотный диктофон.
Для журналиста – незаменимая вещь.
Человек по имени Хаим Шоррот объявился в «Аненэрбе» летом сорокового.
Откуда он взялся – из рядовых сотрудников не знал никто, но поговаривали, что лысый старик с пронзительными черными глазами помогал СС и НСДАП деньгами еще в конце двадцатых годов, когда Гитлер только шел к власти. Как бы то ни было, даже Гиммлер относился к Шорроту с почтением, не говоря уже о руководителях «Наследия предков» – Вюсте и Зиверсе.
Сам проект «Врата» начал воплощаться в жизнь зимой сорок первого, когда стало ясно, что блицкриг на востоке провалился, а США вступили в войну. В те дни молодой Эрик Брокдорф, ассистент отдела раскопок, получил соответствующий допуск и ознакомился с материалами.
Поначалу он решил, что сошел с ума.
Хаим Шоррот и поверившие ему эсэсовцы собрались призвать на помощь тех, кого разные тайные учения именовали Древнейшими, Спящими или Властителями Древности – то ли богов дочеловеческих времен, то ли просто могущественных существ, появившихся на Земле миллионы лет назад. Для этого предполагалось восстановить позабытые ритуалы, добыть кое-что из археологических редкостей и принести обильные человеческие жертвы.
Последнее в Третьем рейхе решалось проще всего.
– Мы учили эти имена, – говорил Брокдорф, и голос его дрожал. – Хастурр, странствующий меж звезд, Йог-Согот, который сам есть врата, Кхтул-лу, что спит на дне моря… Мы изучали обряды, придуманные не людьми, и пытались воспроизводить их, и Шоррот был нашим наставником. Он знал и умел такое, что мы диву давались… Он внушал страх, и если бы не он, у нас бы вообще ничего не вышло. Но даже с его помощью мало что получилось. Мы работали как проклятые, мы… приносили жертвы, но Древнейшие не отвечали нам…
Как выяснилось дальше, Шоррота эти неудачи не очень-то расстраивали, так что в «Аненэрбе» начали потихоньку задумываться – кто кого использует, общество консультанта или наоборот?
Но наступило лето сорок четвертого, военная катастрофа стала неминуемой, Шоррот исчез, без него проект «Врата» закрыли, а бо́льшую часть документов уничтожили.
– И вот теперь он оказался жив, – старый эсэсовец покачал головой. – И, похоже, снова взялся за старое. Наверняка он пытается разбудить Древнейших… вот только зачем?
Поняв, что рассказ окончен, я выключил диктофон.
