Том сказал, что Отто большой задавака, и за ужином это полностью подтвердилось. Компания, как вы можете себе представить, подобралась простая и душевная, чисто мужская, поэтому мы без всякого стеснения ели, пили, перебрасывались через столь репликами; все изрядно набрались и не обращали внимания на манеры. Бисмарк жрал как конь и пил не хуже, впрочем, внешних признаков опьянения не выказывал. За едой он говорил мало, но как только пошел по кругу портвейн, вмешался в беседу и вскоре совершенно завладел ей.
Должен признать, это человек не из тех, кого легко игнорировать. Вы скажете, что иностранцу пристало помалкивать да слушать, но это не о нем. Его манера заключалась в следующем: задать вопрос, получить ответ и затем вынести свое суждение. Так, он поинтересовался у Тома, на что похожа местная охота. Тот заметил, что это отличное занятие, и Бисмарк заявил, что намерен попробовать, хотя он и не сомневается, что охота на лис даже в подметки не годится травле кабанов, каковой ему приходилось заниматься в Германии. Имея дело с гостем, никто из нас не стал противоречить, мы только обменялись многозначительными взглядами; и он погнал дальше, распространяясь о том, как великолепна охота в Германии, и как прекрасен он сам, и как много мы теряем здесь, в Англии, из-за отсутствия диких свиней.
Когда он умолк, повисла тягостная тишина, которую Спиди нарушил своим замечанием о том, что мне приходилось охотиться на кабанов в Афганистане. Парни повернулись ко мне, рассчитывая, что я перехвачу разговор у Бисмарка, но не успел я и рта раскрыть, как тот спрашивает:
— В Афганистане? И какими же судьбами вас туда занесло, капитан Флэшмен?
При этих словах все так и рухнули со смеху, а Том, стараясь не дать гостю почувствовать смущение, пояснил, что я воевал там и практически в одиночку выиграл войну. Он зря старался, поскольку Бисмарк и глазом не повел, наоборот — тотчас разродился пространной речью о прусской армии и всем таком прочем, о своей службе в чине лейтенанта, и том, как ему жаль, что в те годы было так мало возможностей, чтобы отличиться.
— Ну, — вмешиваюсь я, — в таком случае был бы рад уступить вам все опасности, что выпадают на мою долю, и милости просим.
Именно такого рода реплики народ обожает слышать из уст героев. Парни заржали, а Бисмарк нахмурился.
— Вы предпочитаете избегать опасностей службы? — удивился он.
— Ну, по крайней мере стараюсь, — говорю я, подмигивая Спиду. Если бы он только знал, как близко это к истине! — Черт побери эту рискованную, неприятную службу. Пули, клинки, ребята режут друг друга почем зря — никакого тебе покоя!
