На пустыре была непроглядная тьма, если не считать далекого зеленоватого света фонарей.
Внезапно в мечты ворвался чужеродный звук, и Бетти сбилась с шага.
Она тут же его выровняла, стиснула кулаки и припустила еще быстрей, утопая каблуками в пружинистом торфе. Не надо смотреть по сторонам, нужно идти только вперед и вперед. Кажется, там кто-то есть, а? Может, сова?… Говорят, на пустыре живет сова. Нет, она больше никогда не будет ходить по ночам одна этой дорогой. Хотя глупо из-за каких-то дурацких страхов терять лишних двадцать минут, идя кружным путем. Скорей бы попасть в Вест-Энд — там много театров и все в ярких огнях. Она больше не в силах сидеть дома и слушать рассуждения отца про то, что лучше парня, чем Хэролд Милсом, ей не встретить, проживи она хоть сотню лет, или постоянное ворчание матери, считавшей дочку помешанной и предрекающую ей всяческие несчастья из-за ее внешности.
Снова этот звук.
Будто кто-то тяжело дышит…
На этот раз она обернулась.
Было темно, но она разглядела белое пятно — лицо мужчины или женщины.
Кто-то куда-то спешит…
Побежал…
— Нет, — прошептала Бетти, — не надо…
Она тоже припустила бегом. Каблуки зацепились за траву, и она споткнулась. За ней кто-то гонится…
Все ближе и ближе, и дышит все громче. Девушке хотелось закричать, но горло сдавило спазмом. Бежать, бежать из последних сил…
Бетти была уже на вершине второго холма. Здесь чуточку светлей, видны не только зеленые уличные фонари, но даже желтые огни домов и магазинов, очертания крыш и деревьев. Теперь она в безопасности или почти в безопасности. Какая же она дурочка — поддалась панике. Нужно только ни в коем случае не замедлять шаги…
Каблук завяз в земле, и Бетти упала.
Она не ушиблась, но ее снова с головы до пят охватил ужас. Девушка попыталась подняться на ноги. Воздуха не хватало, а удары собственного сердца заглушали шаги неизвестного преследователя.
Ей удалось подняться на колени.
Но тут на нее упала черная тень.
— Нет! — завопила она. — Н-е-т!!!
Горло сдавили чьи-то пальцы. Как больно, и нечем дышать. Бетти отчаянно молотила ногами, руками, но сдавливающая горло боль не ослабевала. А пальцы сжимались все крепче и крепче.
Померк свет, наступила кромешная тьма.
Грудь Бетти пронзила острая боль. Она понимала, что теряет сознание. Казалось, кто-то со свистом накачивает воздухом ее голову. Больно, ой, как же больно!… Нет, просто невозможно терпеть…
И тут боль, страх и все остальное растворились в кромешном мраке.
