— Признав нужным жениться, я заблагорассудил выбрать из зол, по крайней мере, меньшее. [77, с. 121.]
Несмотря на свой малый рост, женщина эта была сварливого характера и весьма зла. Однако Д'Акоста прожил с нею более двадцати пяти лет. Приятели его, когда исполнился этот срок, просили его праздновать серебряную свадьбу.
— Подождите, братцы, еще пять лет, — отвечал Д'Акоста, — тогда будем праздновать тридцатилетнюю войну. [77, с. 121.]
В царствование Петра посетил какой-то чужестранец новопостроенный Петербург. Государь принял его ласково, и, вследствие того, все вельможи взапуски приглашали к себе заезжего гостя, кто на обед, кто на ассамблею.
Чужестранец этот, между прочим, рассказывал, что он беспрестанно ездит по чужим землям и только изредка заглядывает в свою.
— Для чего же ведете вы такую странническую жизнь? — спрашивали его другие.
— И буду вести ее, буду странствовать до тех пор, пока найду такую землю, где власть находится в руках честных людей и заслуги вознаграждаются.
— Ну, батюшка, — возразил Д'Акоста, случившийся тут же, — в таком случае вам наверное придется умереть в дороге. [77, с. 121–122].
Д'Акоста, несмотря на свою скупость, был много должен и, лежа на смертном одре, сказал духовнику:
— Прошу Бога продлить мою жизнь хоть на то время, пока выплачу долги.
Духовник, принимая это за правду, отвечал:
— Желание зело похвальное. Надейся, что Господь его услышит и авось либо исполнит.
— Ежели б Господь и впрямь явил такую милость, — шепнул Д'Акоста одному из находившихся тут же своих друзей, — то я бы никогда не умер. [77, с. 124–125.]
Однажды Педрилло был поколочен кадетами Сухопутного Шляхетного корпуса. Явившись с жалобою к директору этого корпуса барону Люберасу, Педрилло сказал ему:
— Ваше Превосходительство! Меня обидели бездельники из этого дома, а ты, говорят, у них главный. Защити же и помилуй! [77, с. 138.]
Педрилло дал пощечину одному истопнику, и за это был приговорен к штрафу в три целковых.
Бросив на стол вместо трех шесть целковых, Педрилло дал истопнику еще пощечину и сказал:
— Ну, теперь мы совсем квиты. [77, с. 139.]
Жена Педрилло была нездорова. Ее лечил доктор, спросивший как-то Педрилло:
— Ну что, легче ли жене? Что она сегодня ела?
— Говядину, — отвечал Педрилло.
— С аппетитом? — любопытствовал доктор.
— Нет, с хреном, — простодушно изъяснил шут. [77, с. 140.]
Василий Кириллович Тредиаковский, известный пиит и профессор элоквенции, споря однажды о каком-то ученом предмете, был недоволен возражениями Педрилло и насмешливо спросил его:
