Я показал ему аспирин:
— Боюсь, это тебе не поможет. Я переночую здесь, а утром возьму этого парня и еще одного-двух, и мы спустим тебя в долину.
Он покачал головой:
— Бесполезно. Со мной кончено. Я это знаю.
— Не говори глупостей. Тебе нужен доктор и настоящий уход. Здесь это невозможно, — сказал я, оглядывая темную и душную комнату.
— Не беспокойся обо мне. Есть вещи поважнее.
— Какие?
— Анна, — ответил он, и я замолчал, потеряв дар речи. — Знаешь, она еще здесь, на Монте Верите.
— Ты хочешь сказать, она в том запретном месте и никогда не выходила?
— Да. Поэтому и я здесь. С самого начала я раз в году приезжал сюда, а остальное время жил в приморском городке тихо и одиноко. В этом году я болел и приехал позже.
Это было невероятно. Какое существование он влачил один, без друзей и интересов, ожидая долгими зимними месяцами, когда настанет время его безнадежного паломничества.
— И ты никогда не видел ее?
— Никогда.
— Ты пишешь ей?
— Я отношу ей письмо каждый год и кладу под стеной. А на следующий день иду туда снова.
— И письма исчезают?
— Всегда. А на месте письма появляется каменная пластинка с нацарапанными словами. Я храню их все дома, на побережье..
Я был тронут его верой в нее, его верностью, которую он хранил все эти годы.
— Я даже пытался изучать это, — продолжал он, — эту религию. Она очень старая, дохристианская. В древних книгах о ней только упоминается. Я иногда покупал их. Я разговаривал с людьми, с учеными, которые занимаются мистицизмом, обрядами древних галлов и друидов. Между горными народами тех времен существовала тесная связь. В книгах упоминается, что самым главным элементом веры является сила луны, а последователи этой религии никогда не старели, оставаясь молодыми и красивыми.
— Виктор, ты говоришь так, будто и сам веришь в это.
— Я верю, — ответил он. — В это верят здесь, в деревне, и дети, те, немногие, что остались.
Разговор утомил его. Он потянулся за кувшином у изголовья.
— Прими-ка аспирин, — сказал я. — Он тебе не повредит. Если у тебя лихорадка, он поможет, и ты заснешь.
Я заставил его проглотить три таблетки и укутал одеялами.
— А есть в доме женщины? — спросил я.
— Нет. Я сам удивился, насколько опустела деревня с прошлого раза. Все женщины и дети переселились в долину. Здесь осталось человек двадцать мужчин и мальчиков.
— А когда уехали женщины и дети?
— Кажется, за несколько дней до моего приезда. Этот человек — сын того старика, что когда-то жил здесь и умер много лет назад. Он такой бестолковый, что никогда ни о чем не знает. Если его о чем-нибудь спросишь, он только тупо уставится на тебя. Но он полезен, когда нужна еда и ночлег.
