- Согласен...
-- Ты что-то не договариваешь.
- Отстань...
- Нет, правда... А то, что ты потом так и не пошел учиться, в этом никто не виноват, кроме тебя.
Ждет возражений; усмешка вместо ответных доводов подбавляет ему горячности.
- В конце концов мною двигали самые искренние побуждения...
- Как и всегда...
- Да, как и всегда. А ты этого не считаешь?
- Представь, не считаю...
Обиженно подрагивают ресницы, он все так же чувствителен к насмешкам.
- Ты можешь обосновать свои слова?
- Могу... Да неохота...
- Но ты же оскорбил меня.
-Да.
В глазах влага, напряжение, тщетно скрываемая растерян
ность.
- Ну потрудись хотя бы объяснить, за что?
- Ты сам прекрасно все знаешь.
Электричка плавно затормозила и остановилась...
Здание вокзала реконструируют, идем в обход, через пути. Молча шагает рядом, обиженно посапывает, но не отстает..,
- А как ребята поживают? Не заходят к тебе? ^Нет.
- Что, совсем не видитесь?!
- Почти.
Появилась возможность упрекнуть кого-то, и он, конечно, не упустит ее.
- А почему?! Как можно жить в одном городе и не общаться?
Опасливо следит за каждым моим движением, но выражение лица все так же вызывающе решительно. Желание двинуть его по роже пропадает столь же мгновенно, как и возникло. И тут же в душе поднимается нечто похожее на стыд. И за себя, все еще таящего обиду (а ведь почти десять лет прошло), и за него, такого же трусливого при всем его напористом правдолюбии.
Страх взвинчивает его еще больше: теперь ничто не в силах остановить обличительного порыва...
- Что с вами происходит?! Во что вы превратились?! Я жил у черта на куличках, на другом конце страны, у меня не было возможности... Но как могли вы, живя в одном городе, растерять друг друга?! Что вам мешает хотя бы поинтересоваться, кто как живет?!
Он искренен, как всегда. И в общем-то говорит (а точнее, выкрикивает) правду. Но правда эта каждый раз лишь одна из многих справедливых правд. Остальные для него просто не существуют. И эту единственную свою правду он отстаивает с пеной у рта до победного конца...
Идея пойти после школы работать возникла у него неожиданно, когда мы лезли по пожарной лестнице на крышу 134-й школы. Предложение пробраться туда через чердак тоже было сделано им - в ту пору он активно вытравлял из себя трусость...
Знакомые девочки, которых мы рассчитывали встретить у входа, так и не появились, а может, мы их не заметили. Мы стояли в толпе, запрудившей школьный двор, и желание попасть на выпускной вечер росло по мере того, как сквозь заслон дежурных один за другим проходили счастливые обладатели пригласительных билетов. Поэтому предложение его было подхвачено сразу, хотя все понимали, что затея рискованная.
