И каждый раз, когда мы вворачивали очередной винт, в чемодане слышался очередной щелчок. Наконец был ввернут последний винт и раздался последний, четвертый, щелчок. Михаил отложил отвертку, и мы посмотрели в глаза друг друга.
– Что теперь делать будем? – неуверенно произнес он.
– Понятия не имею, но, по идее, он уже должен быть открыт и нам осталось только снять с него крышку.
– Так все равно ухватиться не за что, – сказал Михаил.
В чемоданчике что-то еще раз громко лязгнуло, и мы увидели, что его верхняя часть сместилась и замерла в несколько ином положении. Не веря самим себе, мы с Михаилом несмело протянули руки к покосившейся крышке.
– Только потихонечку, – прошептал я.
Поплевав на пальцы для лучшего сцепления с довольно скользкой алюминиевой поверхностью, мы в четыре руки обхватили верхнюю крышку с обеих сторон и, затаив дыхание, начали осторожно ее поднимать. Как только между крышкой и чемоданчиком образовалась крохотная щель, я предостерегающе взглянул на Михаила, и тот послушно замер. Стараясь не менять положения пальцев, я наклонил голову и, неестественно выгнув шею, заглянул под нее. Поскольку никакой веревочки, тянущейся от верхней крышки к вполне возможному подрывному устройству через образовавшуюся щелку не было видно, я решил, что бояться нечего. Отложив снятую крышку в сторону, мы жадно впились глазами в содержимое контейнера. Увидев находившиеся внутри него вещи, я остолбенел. Но не заметивший моего оцепенения Михаил с интересом потянул руки к лежащему на самом верху грязно-серому кожаному мешочку.
Со словами: «Что тут у нас такое?» – он едва не взялся за его затянутую тонким ремешком горловину, но я ухватил его руку и с силой отвел в сторону. Михаил недоуменно взглянул на меня.
– Тихо, Миша, только тихо. Сейчас мы с тобой потихонечку встанем и быстренько, быстренько выйдем на балкон.
Видя, что он не реагирует на мои слова, я схватил друга за руку и буквально силой выволок из комнаты.
– Ты куда меня тащишь? – пытался воспротивиться он.
– Молчи, несчастный, – дернул я его сильнее, – сейчас все расскажу.
– Да что с тобой случилось, Сань? Ты совсем сдурел, что ли? – наконец освободил свою руку Михаил, когда мы с ним оказались на балконе.
– Так ты, что, ничего не заметил?
– Нет, а что такое-то?
– Ты просто прелесть! – истерично захохотал я. – Неужели не видел ни взрывчатки, ни детонаторов?
– Ау, ак, как, дак, – начал заикаться он. – Какую такую взрывчатку? – наконец выговорил он.
