Я – лишний человек. Так было сказано в школьном учебнике по литературе, кажется, про Печорина: от одного берега отплыл, к другому так и не пристал. Лишний человек. Хотя все мы от одного берега отплываем и, кто раньше, кто позже, причаливаем-таки к другому берегу. Тот берег, где осталось детство, практически скрылся за горизонтом, ушел в туман.
Лев Толстой, если не врет, помнил, как его пеленали. Я же, как ни силюсь, не могу докопаться не то, что до младенчества, а и до более взрослой фазы своего детства. Иногда мне кажется, что его и не было. Будто бы появился на свет и тут же из роддома отправился в школу. Впрочем, однажды в детском саду, когда мы играли на улице, чья-то бабушка угостила меня сырой сосиской.
За тридцать восемь лет я много чего успел съесть. Какие только вкусности не готовила мама. Какими только гастрономическими изысками не соблазняли меня разные женщины. В каких только ресторанах не тратил я денег… Но. Никогда в жизни не испытывал я такого удовольствия от еды, какое мне доставила та сырая сосиска из советского гастронома, которую я держал тогда в своих маленьких и грязных руках летом шестьдесят седьмого примерно года. Помню, я тогда хотел жениться на воспитательнице Марии Владимировне. Она была похожа на пони. Монголоидные глаза и челка. Тогда я еще мог влюбляться.
Я лежу под одеялом, пью кофе, курю и слушаю джаз. Дым от сигареты плывет под потолком перистыми облаками и, достигая открытой форточки, сливается с туманом. Я пытаюсь понять, чем, собственно, так уж хороша была та, случайно попавшая мне на молочный зуб сосиска, память о которой я пронес сквозь тридцать пять лет? Чем отличалась она от тысячи других съеденных мной за эти годы сосисок? И самое главное: почему из тысяч женщин, встречающихся мне на жизненном пути, ни одна (пони – не в счет) таким же необъяснимым образом не привела меня в состояние влюбленности?
Ни фу – ни фа, как говорят испанцы о лишних людях. Ни фу – ни фа.
РОСТОВ-ПАПА
Что-то мне не пишется.
Я никак не могу определиться с идеей романа, с главными действующими лицами, с обстоятельствами, которые должны привести их в движение, ни с чем. Я даже не могу решить, где должны развиваться основные события романа? Мне надо поместить героя в какую-то среду, снабдить его воздухом, недвижимостью, пейзажем за окном, чтобы он мог во всем этом как-то существовать. Хорошо я знаю только один город. Ростов. Ростов-папа.
Ростов-папа, Одесса-мама. Такая урбанистическая парочка. Получается, как бы отчасти еврейская жена и русский, опять же от части, муж.
