Я хочу проснуться знаменитым. По утрам мне обычно сорок, но к середине дня уже на пару лет меньше. Я со стороны наблюдаю за тем, как старею. Самые злые шаржи рисует на нас время.
Галерея зеркал длиною в жизнь.
Бог абсолютно безответственно относится к результатам собственного труда. Если бы он немного больше времени потратил на сотворение человека, то не был бы так расточителен.
Когда тебе сорок, словарный запас пополняется в основном за счет названий болезней и лекарств.
Я ссутулился за долгие месяцы зимнего окоченения. Хочется расправить плечи. Не выдыхать паром.
Соскучился по собственной тени, которую я обычно отбрасываю в период летнего солнцестояния. Прямо на жаркий асфальт сбрасываю ее, как боярскую шубу.
Я смотрел в окно, в чернильную ночь, сквозь стекло, будто в лужу, подернутую тонким льдом.
Почти физически ощущал собственное занудство, нехватку витамина D и острую финансовую недостаточность.
Последние годы я только и занимался тем, что гонялся за женщинами, деньгами и сюжетами. И все ускользало в последний момент.
Я устал ждать.
Наше ожидание счастья – деликатес у смерти на столе.
И все-таки я ждал его, как ждал в юности гонорара из областной газеты.
Как ждал настоящей любви.
Особенно после прочтения книги «Техника современного секса».
Известный гомосексуалист утверждает, что от всех женщин пахнет рыбой. Не знаю, так ли это – вечные проблемы с обонянием.
Это было, кажется, в восьмом классе. Врач вся в полиэтилене, как спрятанная на лето шуба в шкафу, резиновыми презервативными пальцами копошится в моем рту. Какими-то металлическими приспособлениями откручивает мои злополучные аденоиды.
– Подыши носом.
Я дышу с трудом, еле-еле. Смотрю в эмалированный лоток со сгустками собственной крови.
– Как? – спрашивает она. – Хорошо дышишь?
Я утвердительно киваю – только бы перестали мучить.
– Теперь все время будешь так дышать, – говорит.
Может, и правда – все женщины пахнут рыбой?
Афродита вышла из пены.
Я люблю морепродукты. Устрицы, креветки, каракатицы, русалки…
Меня не смущает запах рыбы.
Пусть. Пусть их вздохи и всхлипы нежными моллюсками проскальзывают в мои ушные раковины.
Я хочу проснуться знаменитым.
Желательно в своей постели.
Хочу, чтобы слава застала меня в момент пробуждения и утренней эрекции. Чтобы солнечный свет падал на стены сквозь неплотно закрытые жалюзи аккуратно нарезанными желтыми ломтиками.
Кто-то сказал: «Скромность – сестра неизвестности».
Хочу проснуться знаменитым.
