Должен сказать, что осьминоги наших морей обычно не кусаются, если человек берет их в руки. А, насколько я знаю, даже если это происходит, укус не очень ядовит.
Омерзительная анатомия
Когда Виктор Гюго утверждает, что у осьминога нет клюва, он совершает гораздо более грубую ошибку, чем когда отказывает ему в ядовитости. И этому нет ни малейшего извинения. Достаточно прогуляться на рыбный рынок, чтобы убедиться в обратном.
Все головоногие имеют в месте, где сходятся их руки-ноги, изогнутый, как у попугая, только вверх, клюв. Это острое и мощное оружие, способное легко кромсать кожу врагов, превращая ее в лохмотья, и даже раздавливать твердые панцири ракообразных. В спокойном состоянии клюв спрятан в складках тела и почти незаметен, но от этого он никуда не исчезает.
Наш писатель к тому же имеет особое мнение о манере питания осьминогов. По Гюго, они просто высасывают кровь из своих жертв с помощью присосок!
“Нет тисков, равных по силе объятиям осьминога. На вас нападает пневматический насос. Вы имеете дело с пустотой, вооруженной щупальцами. Ни вонзающихся когтей, ни вонзающихся клыков; одно лишь невыразимое ощущение рассекаемой кожи. Укус страшен, но не так, как высасывание. Коготь — ничто по сравнению с присоской. Коготь — это зверь, врывающийся в ваше тело; присоска — это вы сами входите в зверя. Ваши мускулы вздуваются, ваши жилы скручиваются, кожа лопается под мерзкими присосками; кровь брызжет и смешивается с отвратительной лимфой моллюска. Эта тварь приникает к вам тысячью гнусных ртов; гидра врастает в человека; человек сливается с гидрой. Вы становитесь одним целым. Этот кошмар проникает в вас. Тигр может вас только сожрать; спрут — о, ужас! — высасывает вас. Он вас притягивает к себе, втягивает в себя, и вы, связанный, склеенный этой живой слизью, беспомощный, — вы чувствуете, как медленно переливаетесь в этот страшный мешок.
Ужасно быть съеденным заживо, но невыразимо ужаснее — быть заживо выпитым”.
Кроме этих тысяч сосущих ртов, Гюго наделяет своего спрута еще одним, но каким! Он еще более “омерзительный”, чем тысяча других:
“В центре чудовища зияло единственное отверстие. Что это — пасть? А может быть, анус? И то и другое! Одно и то же отверстие выполняет две функции, входа и выхода”.
У бедного монстра должно было быть довольно смрадное дыхание.
В действительности у всех моллюсков, в том числе и головоногих, только не литературных, а реальных, анальное отверстие всегда явно отделено от ротового. t И этот факт был известен еще Аристотелю. Так, у осьминогов ротовое отверстие расположено в месте, где сходятся его щупальца, а анальное — открывается под “мантию”. Между мантией и телом образуется полость, нечто вроде мешка, сообщающаяся с внешней средой через поперечную щель. С другой стороны, эта полость открывается наружу сифоном, называемым еще “соплом”. Ниже станет понятно почему.
