Внизу мелькали светлячки уличных фонарей. Васеев взгляда на них не задержал — что-то темное проскочило над кабиной, и в то же мгновение из фюзеляжа донесся глухой удар. Он бегло осмотрел приборы — никаких изменений. Хотел было снова взглянуть вперед, на город, но в тот же миг в притемненной кабине волчьим глазом вспыхнула сигнальная лампа пожара.
Геннадий замер. «Пожар. А если топливные баки? Тогда — взрыв…» От испуга стали влажными ладони.
Растерянный, он инстинктивно сжал ручку управления. Что делать?
Несколько долгих секунд самолет шел в том же направлении, с тем же углом набора высоты, пока в наушниках шлемофона не зазвучал неторопливый женский голос: «Будьте внимательны! Пожар в отсеке двигателя!
Выключите форсаж! Пожар в отсеке двигателя! Проверьте температуру за турбиной».
«За подсказ спасибо, — подумал Геннадий. — И конструкторам спасибо — миниатюрный бортовой магнитофон включился автоматически. Хорошо придумали: голос женский. К мужскому летчики привыкают, а тут — девушка, и совсем рядом…»
Поборов растерянность, Геннадий вспомнил недавние упражнения на тренажере и четко выполнил указания «магнитофонной девушки», сразу же выключив форсаж. Доложил о случившемся на землю:
— Я — Шестьсот двадцать третий! На борту пожар!
Бросил взгляд в зеркало задней полусферы. Там, в зияющей темноте, полыхал зловещий шлейф огня.
Пожар на самолете — это, пожалуй, самое опасное, что может произойти в полете; огонь в считанные секунды распространяется по фюзеляжу, подкрадывается к топливным бакам, вползает под обшивку, расплавляя по пути тонкие листы алюминия, накаляя стальные детали и топливные трубопроводы…
Услышав доклад летчика, руководитель полетов полковник Горегляд уловил в нем растерянность и тревогу.
— Ваша высота?
Геннадий взглянул на прибор:
— Девятьсот!
Горегляд хотел было немедленно дать команду на катапультирование — и дал бы ее, если бы в кабине был новичок. Но Васеев…
— Форсаж выключить. Максимальный угол набора! — приказал он.
— Уже выключил, — доложил Васеев и потянул ставшую теплой ручку управления на себя. Что делать дальше? Память услужливо подсказала параграф инструкции: выключить двигатель и катапультироваться. А машина? Она может с полными баками горючего рухнуть на город.
Он подумал об этом и еще увеличил угол набора, стараясь уйти подальше от освещенных городских улиц.
— Температура как? — услышал Васеев голос командира полка.
— За красной чертой, — ответил он и снова посмотрел в зеркало задней полусферы.
