Она была легче перышка. Бруди никогда не имел дела с маленькими женщинами и попытался внушить это своим разбушевавшимся гормонам.
— Спасибо. — Ее руки еще оставались у него на груди. Жар ладоней прожег легкую ткань рубашки поло.
ПОЗВОЛЬ ЕЙ ОТОЙТИ! ОТОДВИНЬСЯ!
Вместо этого он стоял и смотрел на нее. Даже с лицом, осыпанным мукой, с локонами, непослушной волной окаймлявшими щеки, она оставалась красивой.
Его ошеломило собственное желание поцеловать ее.
— Кариcса, разве мой папа не самый лучший? — Молли села на стул и начала болтать ногами.
— Конечно, — пробормотала Кариcса.
Ее большие глаза ни на секунду не оставляли его. Бруди чувствовал себя супергероем. Ему удалось улыбнуться. Он шагнул в сторону и разрушил волшебное очарование, соединявшее их, пока они касались друг друга.
— Я ничего особенного не сделал. Похоже, Молли держала ситуацию под полным контролем.
Молли кивнула и взмахнула ложкой будто мечом.
— Я люблю мышей. Я пыталась сказать это Кариссе. Но она продолжала визжать. Она ужасно громко кричала... А ты, папа, не позволяешь мне так шуметь.
Кариcса покраснела.
— Глупая фобия. Я всегда страдала из-за нее. — Она понизила голос до шепота, чтобы Молли не услышала. — Простите, что я так визжала.
Бруди не успел задать себе вопрос, правильно ли он поступает, подошел к Кариссе и смахнул муку у нее со щеки.
— Не берите в голову. Я привык, спасать дам. Даже если полицейский много лет назад повесил свой значок на стену, он остается полицейским.
Кариcса покраснела еще сильнее. В одну безумную минуту ему показалось, что она обопрется на его руку. Черт, он хотел, чтобы она это сделала!
У него что, крыша поехала?
В его жизни никому нет места, кроме Молли.
И все же на один краткий, бесконечный момент он хотел эту женщину. И понимание этого взорвалось в его сознании точно сдетонировавшая бомба. Он надеялся, что последствия взрыва не будут катастрофическими.
— Насколько я понимаю, — сказал он, — булочки отменяются?
— Ни за что! Мы с Молли решили делать булочки, правда, солнышко?
Услышав свое имя, Молли оторвала взгляд от поваренной книги, которую листала. Бруди улыбнулся, заметив блеск непреклонности в глазах дочери. Молли шел шестой год, и она имела собственное мнение. Если она что-нибудь задумала, переубедить ее было исключительно трудно.
— Да, я хочу делать горячие булочки. И ты, папа, сказал, что я могу съесть на обед две. Ты обещал!
Кариcса победно улыбнулась, и Бруди понял, что потерпел поражение.
