– Зажигательный, зажигательный, – шептал Рори.
Вдруг он уставился на собеседника отстраненным взглядом, как человек, у которого в голове роится слишком много мыслей.
– О чем вы думаете? – спросил Берн.
– Вы ведь хорошо разбираетесь в боеприпасах и их производстве? – произнес Рори.
– Думаю, да. Это ведь моя профессия.
– Можете сделать бомбу, Берн? Я имею в виду бомбу, которую можно было бы заложить у сарая и которая взорвется, ну и все такое?
Капитан улыбнулся.
– А из чего мы будем стрелять? – спросил он.
– Вы сделайте бомбу, – сказал ему Рори, – а один из нас станет гаубицей.
– Чем? – спросил капитан.
– Берн, один из нас отнесет эту бомбу к сараю и бросит ее там в то самое время, о котором вы все время говорите, после заката солнца!
Капитан уставился на него широко открытыми глазами.
– Что вы имеете в виду, Рори? – спросил он. – Один из нас понесет бомбу по открытому пространству к сараю, перелезет через забор, снова побежит, положит снаряд, подожжет фитиль! Да он за это время будет тысячу раз убит. Апачи разнесут его на такие мелкие куски, что не смогут снять скальп с останков!
Но Рори шагал взад и вперед, тихонько напевая.
Наконец он сказал:
– Посмотрите, капитан, у вас здесь есть масса материала – порох, куски железа, свинец, полно веревок для фитиля. Сделайте бомбу. Скажем, сделайте так, чтобы фитиль горел двадцать секунд. И когда закончится день, мы решим, стоит возиться с этой бомбой или нет.
– Нет, – возразил капитан. – Что хорошего…
– Я не знаю, что хорошего может из этого получиться, – отрезал Рори. – Но это все-таки лучше, чем ничего. Говорю вам, сделайте бомбу, а там посмотрим!
Капитан больше не спорил.
По сути, он был рад занять чем-то руки и голову до конца этого выматывающего дня.
Вскоре после полудня сражение остановилось, прекратилась даже беспорядочная стрельба из сарая. Люди могли показываться в окнах хижин и большого дома без риска быть убитыми.
Нещадно палило яркое солнце, какое бывает только в Аризоне. Над всей округой стояло марево: волны горячего воздуха, дрожа, поднимались вверх и танцевали перед глазами. Жара в доме становилась невыносимой, а люди в маленьких хижинах почти задыхались. Дети начали капризничать и плакать, хотя и не двигались с места после первой атаки.
После такой жары мог бы начаться ветер и нагнать облака. Но люди тщетно вглядывались в горизонт. Нигде даже намека на облачко. Заканчивался день, и солнце багряно пылало на западе. Рассчитывать на непогоду, чтобы прикрыть побег, не приходилось.
