На лице почти ничего не осталось, кроме свисавших клочьев бороды. Оно походило на череп с пустыми глазницами. Но когда человек подошел ближе, в глазах стал заметен глубоко запрятанный огонь. Голова была опущена, как у идущей по следу охотничьей собаки. Он напоминал лунатика, пытающегося пройти сквозь стену дома. Но страшнее всего была масса спутанных черных волос, падавших на лицо и плечи. Как и коня, человека опалило солнце и иссушили ветра.
Приведение медленно поднималось по склону, и Дин Уэйр заметил, что после каждого шага на траве остается красный след.
От этого зрелища Уэйр содрогнулся.
– Нэнси, Гарриет, быстро в дом! – по-военному четко скомандовал он. Армия всегда была его мечтой, пока он не остепенился.
Но женщины не обратили на его приказ ни малейшего внимания.
– Это негр, – решила миссис Уэйр. От солнца и ветра Мичел почернел и был темнее любого мексиканца.
– Он умирает! – воскликнула Нэнси и бросилась к незнакомцу.
Отец двинулся за ней. Девушка подхватила Рори под грязные локти, не давая ему упасть.
– Бренди! – попросил Рори, глядя перед собой невидящими глазами.
Открыв рот от изумления, миссис Уэйр исчезла в доме и вынесла бутылку мексиканского бренди, почти бесцветного и такого крепкого, что валило с ног. Когда она вышла из дома, муж и дочь уже собирались вести незнакомца к веранде, но вдруг тот встал как вкопанный и замотал головой.
– Дайте ему бренди, – сказала миссис Уэйр. – Бедняга, он почти без сознания!
Рори дали бутылку. Казалось, его тонкие, как плети, руки не удержат ее, но Мичел, должно быть, даже на пороге смерти справился бы со стаканом и бутылкой. Он не поднес ее к своим губам, а повернулся к коню, задрал его опущенную морду, раздвинул челюсти и вылил половину бутылки в глотку лошади.
– Благослови вас Господь, – сказал Рори, возвращая бутылку миссис Уэйр. – Это ему поможет.
Уэйр подозвал мексиканцев, чтобы они отвели коня в стойло, а сам попытался убедить Рори войти в дом. Бесполезно. Полуживой, тот вцепился в поводья и потащился за конем в конюшню.
Миссис Уэйр сказала, что Рори, должно быть, тронулся, и ему не стоит перечить. Рори отвел вороного в конюшню, привязал его там, приготовил мягкую подстилку для несчастного животного, дал ему овса и сена. Истощенный конь не смог бы есть сам, и Рори целый час кормил его из рук овсом. Потом жеребец без сил рухнул на подстилку.
Сам Мичел даже не притронулся к еде, которую ему принесли из дома, пока не прислушался к дыханию животного и не сосчитал его пульс.
