Апач повалился со странным, мягким, хлюпающим звуком, который Рори никогда не смог бы забыть. Но притом Рори сразу же заметил блеск ножа в руке индейца!
Выстрелить – значит ускорить собственную смерть. Поэтому Рори изо всех сил ударил индейца рукояткой револьвера и почувствовал, как хрустнули под нею кости лица… Голова апача откинулась назад, тело перевернулось и затихло.
Эта встреча могла закончиться для Рори и хуже. Сунув кольт в карман, он выхватил нож и склонился над апачем.
Рори прислушался к биению сердца, одновременно пытаясь уловить звук дыхания. Похоже, неожиданный удар в голову убил воина, и не придется теперь вонзать нож в бесчувственное тело. Это было бы уже совсем недостойным делом…
Труп останется лежать здесь до той поры, пока его не найдут. Ночью или утром. А сейчас его покрывало очень пригодится самому Рори.
Он стянул покрывало с индейца и обмотал вокруг себя. Теперь он был с ног до головы укутан, и его невозможно будет узнать. К тому же Рори знал, что, когда индейцы выходят из лагеря и бродят поодиночке, они редко беседуют друг с другом, словно давая понять, что их мысли очень далеко. И Рори встал во весь рост и медленно пошел в лагерь, в самое средоточие смертельных опасностей…
Теперь одно неверное движение, неосторожное восклицание способно выдать его – ведь у индейцев острый глаз, и смерть его будет более ужасна, чем способен себе вообразить белый человек.
Посматривая из-под своего покрывала, Рори установил, что лагерь индейцев находится в странном беспокойстве. Он видел, как мужчины осматривают и готовят оружие, у костров хлопочут женщины. Там же, несмотря на поздний час, носились босые мальчишки и испускали леденящие кровь крики.
Неожиданно на плечо Рори легла чья-то тяжелая рука, и, скосив глаза, он увидел силуэт младшего вождя, настоящего Геркулеса. Тот что-то проговорил на гортанном индейском языке и потыкал Рори в плечо пальцем, явно привлекая его внимание к чему-то, но Рори ничего не понял и пошел дальше, потому что ему больше ничего не оставалось делать.
Но вождь разозлился и пошел следом, ухватил его за плечо и снова заговорил – быстро, раздраженно. Казалось, еще минута – и он применит силу к этому молчаливому воину. И тут Рори прибег к трюку, который освоил еще в детстве. Он развернулся и ребром ладони, твердым, как железный прут, резко и сильно ударил по руке апача, прямо по напряженным сухожилиям в сгибе локтя. Вождь, с глухими проклятиями и стонами, отшатнулся, а потом, закричав, готов был уже броситься на Рори.
