— Пей это! — прошелестел жрец повелительно. Девушка хмыкнула про себя и отхлебнула.
Раз, и другой, и третий… Вкусно.
Пустая чаша грела ладони. Спираль на ее дне медленно вращалась. Вообще весь мир потихоньку кружился, но находиться в центре этого кружения оказалось неожиданно уютно и даже приятно.
Все краски стали ярче.
Огонек под котелком налился сочным багрянцем. На мгновение из него вынырнула ловкая саламандра и стремительно показала Ленке язычок–вилочку. Все вокруг виделось Лене словно сквозь увеличительное стекло.
Хозяин этого чудесного центра мира, тоже вовсе не страшный, прокружился ей за спину. Его голос укутал ее, как легкая пушистая шаль.
— В памяти может не быть урока, а в забвении — несчастья, — шелестел он, будто бронзовая листва по аллее, — но это цена, которую обязаны платить мы, живущие сейчас. И тут он рассказал Лене жуткую сказку. Хватало в этой сказке и загадок, и приключений, и пафоса, а уж отчаяния было столько… Через край было отчаяния. Не было только надежды. И не было героя. Были испуганные люди. Гордые и благородные, жалкие и подлые. Всякие. И была Смерть.
Рассказывая, он медленно, с остановками вел Ленку по периметру зала, против часовой стрелки. А может, она попросту повисла в тугом вязком пространстве, и это стена неспешно, притормаживая, скользила мимо нее?
За стеклом, за изменчивым, текучим водяным занавесом в такт словам жреца–сказителя бродили тени. Проплывая сверху вниз, они то приближались, то удалялись в глубину. То замирали, проявляясь четкими плоскостными силуэтами, то словно оживали, кружились, обретая жизнь и объем. И глаз от их танца было не оторвать.
Вот из похода возвращается победоносный воин. Он давно не был дома, и он не знает еще, какая пришла беда, какой страшной ловушкой встретит его родной замок. Не знает, что сам отдает себя и всех своих людей во власть неотвратимого.
Лене жалко и воина, и его спутников.
Вот над целым миром нависла исполинская крылатая фигура.
«А это, наверное, ангел Последнего Дня, — думала Лена, — но разве у ангелов бывает хвост?»
Нет, это был не ангел. Это был Гость. Он привел свой народ из потустороннего мира. Он просил убежища для своего народа. Но он утаил, что вслед за ним просочилось зло. И зло начало свою жатву. И страшная смертоносная Песнь зазвучала на просторах Мира.
Тени складывались в картины. Картины и слова — в истории, туманные притчи или непонятные, как из японского театра кабуки, сцены. Непонятные, но потому, пожалуй, еще более мрачные.
