— Не просто жарко! — ответил он почти доверительно. — У нас пожар. Всё горит.
— И пусть горит, — легкомысленно заявила бесшабашная помощница режиссера. — Пошлите в жопу…
Ей не удалось до конца скрыть свой интерес к скандалу, но секретарь оценил этот интерес неправильно, приняв за обычное женское любопытство.
Он ошибся.
Огисфер — высокий, несколько костлявый мужчина средних лет с демоническим лицом и глубокими большими глазами, помощник и секретарь Поупса Мэдока, один из адептов учения «Избранных для продажи во имя Господа и именем Его» — казался Пипе открытой книгой. По её мнению, Огисфер был недалеким, заторможенным и верным человеком.
В чем–то Пипа была права. Она только затруднилась бы ответить на вопрос, кому именно был верен Огисфер: своему хозяину, ей или своим братьям и сестрам по вере.
Доподлинно она знала только то, что Огисфер был хорошим любовником. Может быть, немного своеобразным, излишне добросовестным, но очень ласковым и сильным.
Пипа полагала, что Огисфер влюблен в нее, и пользовалась этим, позволяла себя любить. Огисфер в свою очередь подозревал, что это Пипа влюблена в него, как кошка, но из гордости прикрывает это чувство цинизмом, а он пользовался этим, потому что нуждался в здоровом регулярном сексе и потому, что Пипа была исключительно хороша в постели. Да, она была немного своенравной, немного эксцентричной, но очень сексуальной.
Пипа подошла к Огисферу только тогда, когда он сел за свой стол.
— У господина Поупса неприятности, — сказала она. — Что случилось, Огисфер?
— Гастрольный тур проваливается, — ответил тот. — Исчез Хайд.
— Хайд? — удивилась Пипа. — Как может исчезнуть человек, которого весь Мир знает в лицо?
— Исчез… — обреченно подтвердил Огисфер и даже опустил плечи.
Возможно, он хотел что–то добавить. Но не сделал этого.
— Где это случилось?
— На севере…
— Он никогда не любил снегопад, — задумчиво сказала Пипа. — Помнишь, в его старой песне:
…Все дороги выбелил снег,
Никому не припас он успех,
Злобно–злобно высмеял всех,
Белый–белый паяц — белый снег.
Пипа воодушевилась и напела припев:
Белый снег, белый снег, белый снег…
Но, видимо, сообразив, что не в голосе сегодня, она продолжила речитативом, слушая незабываемую мелодию в своей памяти:
И виски наши выбелил снег,
И мечты наши выстудил снег…
— Прекрати, — не выдержал Огисфер, — и так нету сил. Я просто не знаю, что делать.
— Это из военного цикла, — размышляла вслух Пипа, — сейчас он пишет лучше, но как–то не от души. И все же он гений.
