— Ты не ошиблась. Именно так я себя тогда и чувствовал, — печально произнес Анголос.
— И тебе не хотелось говорить об этом ни с кем, — добавила Джорджи, почувствовав внезапный приступ жалости к мужу.
Анголос усмехнулся.
— Это не тема для обсуждения. Мужчины обычно говорят о другом.
Высокомерие, с каким он произнес последнюю фразу, убедило Джорджи, что она права.
— Все-таки по большому счету ты мачо. И не отрицай. Это очевидно, — сказала она. — В этом твоя сущность, — Джорджи вздохнула. — Ты не мог довериться мне с самого начала, а потом возникла еще проблема с моей беременностью, так?
Анголос не ответил.
— Ты никогда не воспринимал меня как взрослого человека, способного принимать решения, — продолжила девушка. — Ты не считался с моим мнением. Наши отношения никогда не были равноправными, — произнесла она с такой грустью, что у Анголоса сжалось сердце.
Он сидел рядом с ней, не в силах пошевелиться.
— Никогда бы не подумал, что ты воспринимала нашу семейную жизнь подобным образом.
— Если бы ты только рассказал мне все, Анголос! Это, конечно, не обрадовало бы меня, я очень хотела иметь от тебя ребенка. Но эта новость ничего бы не изменила, мои чувства к тебе остались бы прежними, — добавила она твердо.
— Думаешь, всё осталось бы по-прежнему?
— Да, я в этом не сомневаюсь. Мы могли бы усыновить ребенка... — Лицо ее просветлело. — В мире множество детей, которых бросили родители. Этим малышам нужен дом и семья.
— Кажется, — медленно произнес Анголос, — я тебя недооценивал.
— И когда же ты собирался рассказать мне о своей болезни?
— Честно? Я и сам не знал, — признался он. — Но сейчас наши чувства друг к другу не так уж важны.
Джорджи с отсутствующим видом начала стряхивать песчинки со своего платья.
— Я никогда не понимала, что ты испытывал ко мне, — произнесла она, обращаясь скорее к себе. Если бы Анголос испытывал к ней хоть что-то похожее на любовь, он никогда не прогнал бы ее.
Внезапно ей стало больно. После всего, что Анголос ей сделал, Джорджи все еще любила его.
— Хочешь знать, что я о тебе думаю, Анголос?
— Мы обсудим твои чувства ко мне позже, когда ты успокоишься.
— Похоже, ты думаешь, они остались прежними?
На его скулах заходили желваки. Кажется, он готов был взорваться. Ей следовало быть благодарной ему. Его ответ спас ее. Она, по крайней мере, не выставила себя еще большей дурой.
— Мы должны решить, что будет с нашим сыном.
— Тут нечего решать.
