можно преодолеть, если сразу попытаться выяснить его причину или как можно меньше обращать на него внимание, погрузившись в работу или занявшись делами, которые могут увлечь и отвлечь. Кому не доводилось наблюдать, как порой удивительно быстро улетучивается тогда плохое настроение?
Этот же механизм срабатывает при страхах и некоторых формах депрессии; правда, для того чтобы уметь целенаправленно применять его в терапии клинических нарушений, нужны определенные техники и методические знания. Необходимо также иметь в виду, что, хотя принцип дерефлексии во многих формах поведения является ключевым, однако он остается лишь одним из аспектов человеческого поведения и отношения к жизни.
Некоторые люди думают, что с "дерефлексивной позицией" связан отказ, а именно — отказ от счастья, удовольствия, признания, успеха. На самом же деле, как мы видели, происходит обратное. Человек отказывается исключительно от манипулирующего (некоторые сказали бы: нарциссического) самовозвеличивания, от убеждения, что он может полностью распоряжаться всем, в том числе и самой судьбой. Дерефлексивная позиция основывается на фундаментальном реализме, устанавливающем адекватное соотношение между величиной прилагаемых усилий и их эффективностью. Такой реализм окупается в любом случае. Жизнь может стать более четко организованной и благодаря этому гораздо более содержательной. Человек не избавляет себя от работы и от необходимости прикладывать усилия, он избавляет себя от ненужного стресса.
Понимание этого стало для одного врача-пенсионера ключом к улучшению отношений с женой. Страдая от приступов депрессии и страха, он обратился за помощью к психотерапевту. Все началось после выхода на пенсию: его активность и предприимчивость постепенно угасали; его состояние, по его же словам, "просто-напросто не давало ему быть счастливым". Счастье либо есть, либо его нет, считал он, не допуская вероятности того, что счастье должно иметь соответствующую основу, в которую человек по крупицам вкладывает свой труд. В жизни он всегда рассматривал все с точки зрения того, "имеет ли это какую-либо практическую пользу или нет". Особенно тяжким бременем стала для него жена. Теперь, постоянно находясь дома, он с трудом мог выносить ее болезни. Он чувствовал себя ответственным за нее, но не мог ее вылечить, а постороннюю помощь она отвергала. Безрезультатность собственных усилий больно задевала его. Ему становилось все сложнее находиться рядом с женой, и оказание ей даже незначительной помощи превращалось для него в тягость.
