Взаимоотношение реальных переживаний " формальной художественной фантазии покрыто в современной буржуазной эстетике мраком иррациональности и мистицизма. Принято отвергать самую возможность осветить эту проблему и это агностическое убеждение, подкрепляя отказ таким, например, доводом: никакая теория или история искусства не сможет объяснить, что заставило Леонардо да Винчи вдохновиться именно Манной Лизой. Но, конечно, такой довод нисколько не умней и не убедительней, чем вопрос, заданный Гегелю Крутом (давно и справедливо забытым профессором): если Гегель претендует на то, чтобы создать целую систему диалектики, то не потрудится ли он "диалектически вывести" перо, которым он, профессор Круг, пишет.
Случайность, неизбежная в явлениях единичных, особенных, не должна упускаться из виду при конкретном исследовавши, потому что она — момент реального процесса. Теория может себе ставить только задачу открывать общие диалектические закономерности случайного и необходимого, давая ключ к анализу конкретных форм проявления. Таким; образом, ставя проблему взаимоотношения реальных жизненных восприятий писателя и его образного творчества, мы имеем в виду только общий вопрос о соотношении стихийности и сознательности в художественной работе (включая в это понятие выработку художником определенного мировоззрения). И стихийное восприятие, и формальное творчество — так же, как и сознательное развитие и обработка того, что содержалось в них в зачаточном состоянии, объективно есть форма отражения действительности (независимо от того, насколько это понимает художник). Поэтому от тенденций самой общественной жизни зависит, будут ли стихийность и сознательность вступать во взаимодействие в процессе творчества или останутся разобщенными и враждебными элементами.
Что означает "создание форм" для художника, еще любящего жизнь и не порвавшего органическую связь с другими людьми? Ответ мы найдем у Льва Толстого в изображении работы художника Михайлова ("Анна Каренина"). Михайлов, заканчивая картину, делает чисто формальные улучшения и поправки. "Но делая эти поправки, он не изменял фигуры, а только откидывал то, что скрывало фигуру…" "Во всем, что он писал и написал, он видел режущие ему глаза недостатки, происходившие от неосторожности, с которой он снимал покровы…" Толстой противопоставляет такое понимание взаимоотношения художественной работы и жизни господствующему воззрению, согласию которому талант — это "прирожденная, почти физическая способность, независимая от ума и сердца".
